Придворный Медик. Том 4 - Алексей Аржанов

Как раз надавить на него — это очень гуманный метод решить проблему.

— Мне уже не терпится поскорее увидеть его лицо, Павел Андреевич! — воскликнул Биркин. — Мы с вами ещё никогда не работали сообща. Думаю, это будет здорово. Уж вдвоём-то мы Владыкину точно язык развяжем! Без всяких зелий и боли! Нет, лучше с болью. С болью же?

— Тише. Не спешите, — попросил Аристарха Ивановича я. — Без моей команды не действуйте. А то я вас знаю. Сразу же накинетесь на Владыкина и используете на нём все известные вам болевые приёмы.

— Что поделать? И я не без греха, — пожал плечами Биркин. — Склонен портить людям конечности, сосуды, нервы, органы, — принялся загибать пальцы дознаватель. — Иногда органы чувств…

— Достаточно. Пока что обойдёмся без этого. Для начала просто поговорим, — я открыл дверь в палату Владыкина и…

Обнаружил, что психолекарь уже вскочил со своей койки. Видимо, услышал нас, ещё когда мы переговаривались в коридоре. Биркина же не заткнёшь!

Ого! Впервые вижу, чтобы человек с тяжёлым ушибом головного мозга так резво передвигался. И куда же он, интересно, от нас бежит? Ага, к окну…

Стоп. Мы на четвёртом этаже.

— Стоять! — крикнул я и тут же расслабил своей лекарской магией мышцы Бориса Геннадьевича. Он едва успел открыть окно, но тут же сполз на пол.

И уже приготовился кричать, но Биркин, словно дикий зверь, промчался вперёд, перемахнул через койку, упал, снова поднялся, а затем прошипел:

— Ещё одно движение, господин Владыкин, и вы пожалеете, что вообще проснулись. А уж если вскрикните… Лучше вам не знать, что тогда с вами произойдёт.

— Да что вам от меня надо⁈ — взмолился Борис Геннадьевич. — Я вообще… Я не знаю, кто вы такие!

— Поздно вы решили изображать амнезию, — покачал головой я. — Этот номер уже не пройдёт. Хотя могло бы сработать. После ушиба головного мозга, особенно после столь тяжёлого, память может отбить напрочь. Может и вовсе никогда не вернуться. Но я читал вашу историю болезни. Успокойтесь, спешу вас обрадовать. С памятью у вас всё в порядке.

— Да-да, — улыбнулся Биркин. — Поэтому возвращайтесь в койку. Продолжим разговор уже там.

— П-почему вы вообще объединились? — заикаясь, спросил Владыкин. — Вы же никогда не были друзьями. Господин Биркин, вы сами просили меня, чтобы я…

— Да как вы вообще смеете упоминать об этом! — Биркин поднял Владыкина и швырнул его на кушетку. — Вы стёрли из моей памяти Павла Андреевича. Всё, что я о нём знал!

— Но вы ведь сами просили! Вы умоляли меня, чтобы я избавил вас от воспоминаний…

— Молчать! — вновь рявкнул Биркин.

Мать моя женщина… Какого же чёрта здесь происходит? Аристарх Иванович, чисто в теории, мог бы стать очень полезным союзником. Свой человек в качестве главного дознавателя — это очень мощное оружие.

Но он псих. Совершенно ненормальный человек, страдающий от ряда психических расстройств. Пальцев на руках не хватит, чтобы их пересчитать.

И ведь, что самое ироничное, Владыкин ему даже не попытался помочь по-настоящему. Хотя, скорее всего, такая возможность у него есть. Тогда бы Биркин никогда меня не вспомнил.

Так или иначе — наш союз временный. Я всё ещё считаю Биркина своим врагом. Хоть он и думает обо мне иначе. Но в его мозг вообще лезть не стоит. Можно и самому разума лишиться.

— Пора поговорить начистоту, Борис Геннадьевич, — я присел рядом с пациентом. — Считайте, что вы на допросе.

— У-у-у… — завыл Владыкин. На его глазах чуть слёзы не выступили. — Вы двое… Что же вы творите? Это же всё незаконно. Это незаконно!

— Во-первых, Борис Геннадьевич, организовывать восстание куда более незаконно, чем-то, что мы сейчас делаем, — заявил я.

— О-о-о! Восстание? А вот это уже действительно интересно! — оживился Биркин. — Павел Андреевич, можно я ему хотя бы одну кость сломаю? Хотя бы один нерв перебью к чёртовой ма…

— Господин Биркин, прошу вас потерпеть, — холодно произнёс я. Затем перевёл взгляд на Владыкина, улыбнулся и добавил: — Во-вторых, Борис Геннадьевич, перед вами сейчас стоит главный дознаватель. Сам Аристарх Биркин. И только я его удерживаю. Слышите? Только я не даю ему подвергнуть вас адским мукам. Поэтому давайте мы всё-таки проведём цивилизованную беседу. Оставим, так сказать, Аристарха Ивановича без работы. Хорошо?

Старая добрая игра. Хороший и плохой полицейский. Работает за счёт человеческой способности познавать всё в сравнении. Только это один из немногих случаев, когда эта способность работает против человека.

Не хочешь боли? Общайся с добрым полицейским. Рассказывай ему всю правду.

Иначе вместо вкусного пряника появится Биркин с кнутом.

— У меня есть для вас лишь один совет, господа, — Владыкин стёр пот со своего лба. Психолекарь обильно потел. — Лучше дайте мне транквилизатор. Или морфин. Любой нейролептик — всё что угодно! Просто позвольте, чтобы я сам ввёл себе летальную дозу. И проблема будет решена. Хотите мне отомстить? Не трудитесь. Я сам с этим справлюсь.

— Да ну? Похоже, что у вас у самого, уважаемый психолекарь, проблемы с головой. Только больной человек может желать себе навредить, — покачал головой я. — Что же вы такое говорите?

— Проблемы с головой — это точно! — закивал Биркин. — А может быть, нам стоит хорошенько треснуть по этой голове… молотком, например!

— Аристарх Иванович, это — очень хорошая идея, но так вы точно убьёте Владыкина, — решил подыграть Биркину я. — Лучше по коленям. Угу?

Разумеется, пытать Владыкина я не собирался. Биркин нужен был только для создания напряжённой атмосферы. Однако, чёрт подери, как же было забавно наблюдать за реакцией психолекаря, когда дознаватель рванул искать по всей палате молоток. Будто он может здесь откуда-то взяться!

— Не надо по коленям! Стойте! Лучше усыпите. Усыпите! — запаниковал Владыкин.

— Борис Геннадьевич, повторяю свой вопрос. Что расскажете по тему восстания? — продолжил допрос я.

— Да он же меня убьёт… — простонал Владыкин.

— Кто⁈ Кто «он»? — тут же влетел в диалог Биркин.

Сложно. Стоит ли говорить Аристарху правду? Может, он и сам работает на Константина Романова? Хотя… Нет, глупости. Как раз наоборот. Биркин — не союзник. Но он — инструмент. Жестокая машина, которая служит во благо Империи и ради собственного удовольствия.

Ужасный