Ловец духов - Григорий Константинович Шаргородский

Я не особо присматривался из-за шока, но сейчас отметил, что княжна была одета в неприметное серое платье с простенькой шляпкой на голове, какие носят небогатые девушки. Это все было бы интересно, не будь так печально. Я обреченно мотнул головой, не зная, что сказать, но не пришлось.

– Прости, сама понимаю, что сглупила. Просто даже дома я уже не могу никому довериться. Хотелось хоть немного побыть с тем, кто поймет и не осудит. Прямо наваждение какое-то накрыло и не отпускало, пока не оказалась здесь. Я сейчас позвоню и всех успокою.

Конечно, было приятно слышать лесные слова, хотя насчет «не осудит» она чуток маху дала. Впрочем, все сказанное ничего не меняло в этой очень непростой и крайне опасной ситуации. Так что я лишь кивнул и указал рукой на регистрационную стойку, где находился телефон.

Увы, мы даже шага не успели сделать. Внезапно снаружи послышался выстрел, и дверной замок попросту вырвало вместе с куском панели. Затем поврежденная дверь распахнулась от мощного пинка. Так-то она у нас хорошо укреплена тремя запорами, но сейчас я от удивления запер лишь на основной и не самый крепкий замок. Вот и поплатился. Мысли еще не вышли из ступора, и я на одних рефлексах задвинул левой рукой пискнувшую Катю за спину, а правой выхватил револьвер из плечевой кобуры.

В читальный зал незваные гости не вломились, как делали это стражники, а как-то по хищному вкатились. Два дружинника тут же наставили на меня настолько крупнокалиберные револьверы, что в сравнении моя пукалка выглядела печально. Вои действительно двигались как матерые хищники, и, что самое плохое, я их не знал. Возможно, ночью, когда осматривал дружину, видел, но был в таком состоянии, что лиц все равно не запоминал.

– Убери револьверы и отпусти княжну, варнак!

Исходившую от них злобу я ощущал кожей и не имел ни малейших сомнений, что, не стой Катя за спиной, в моем организме уже образовались бы несколько совершенно ненужных дыр. А учитывая калибр револьверов, дыры эти были бы ой какие большие. Вошедший первым и явно главный в этой паре дружинник, злобно сверля меня взглядом, добавил:

– Ваша светлость, немедленно отойдите от него!

А вот теперь я отчетливо ощутил обжигающий гнев и раздражение, исходящие от Кати, но все равно не успел ничего сделать. Она шустрой рыбкой поднырнула под мою левую руку, которой я пытался остановить ее, и встала передо мной, уперев кулачки в бедра, как сварливая жена. Я погасил в себе желание схватить ее за шиворот и отбросить обратно, потому что дружинники тут же опустили оружие, боясь целиться в княжну. Не знаю, что там было у нее на лице, но уверен, милым его сейчас не назовешь.

– Ты что это, пес, вздумал приказывать мне?! Кем ты себя возомнил?! Если батюшка вас за это не погонит со службы, то я рано или поздно отравлю! Пошли вон отсюда!

Я слушал ее, и несмотря на то, что действия княжны явно сняли угрозу для меня, все равно душе стало как-то муторно. Еще пару мгновений назад она была пусть вздорной и взбалмошной, но очень милой барышней, а тут прямо хабалка какая-то – избалованная девчонка, привыкшая вытирать ноги о тех, кто ниже ее по статусу.

Похоже, их светлость почувствовали мою горечь. Княжна внезапно сделала шаг назад, продолжая смотреть на опешивших дружинников. Я не стал отступать, и она прижалась ко мне спиной. Телесный контакт усилил нашу связь и сумел успокоить меня. Я почувствовал, что это лишь защитная реакция испуганной девушки. Хотя чтобы так орать и ругаться, нужен определенный опыт. Но что самое главное, выступление Кати сработало как нужно. Дружинники попятились к выходу. При этом далеко они точно не уйдут.

Как только непрошенные гости вышли, Катя резко развернулась и, положив ладошки мне на грудь, задрала голову, чтобы посмотреть в глаза:

– Ты не думай, я никогда не кричу на прислугу и тем более на отцовскую дружину. С перепугу вспомнила, как ругалась тетушка Вера – мамина кузина, вот и выпалила.

Ее отчаянье и страх того, что я не поверю и не пойму, заставили меня улыбнулся, а затем я совершил форменную глупость – поцеловал. Ну а что? Скорее всего, больше не увижу ту, что навсегда заняла место в моей душе. Ешки-матрешки! Опять заговорил как герой бульварного романа, но что уж тут поделаешь, если так оно и есть. Забыть ее все равно не смогу, и этот поцелуй всегда будет отзываться в памяти сладкой болью.

– Ну вот как так?! – послышался знакомый голос, заставив нас прерваться.

Катя густо покраснела и спрятала лицо у меня на груди. Я же виновато посмотрел на Леню. Полусотник, точнее уже носитель шеврона сотника на рукаве, смотрел на нас с настолько смешанными чувствами, что там сам черт ногу сломит. Но ярче всех светились злость, сожаление и чуточка зависти.

– Степа, ну вот что ты творишь?! – обреченно добавил он, а затем с таким же упреком обратился к княжне: – Ваша светлость, почто парня губите? Ему же теперь в княжестве житья не будет!

И я, и Катя полностью разделяли его мнение, но, в отличие от сотника, ничего поделать с собой не могли. Точнее, я мог и сделал, как бы ни было тяжко выпускать ее из своих объятий. Тяжко, но необходимо.

– Леня, отвези ее домой, – попросил я, мягко отстраняя от себя Катю.

– А то я без тебя не догадался бы, – зло бросил мне княжий человек, но его лицо тут же исказила мучительная судорога, выдавая истинные чувства.

Но самое главное, он не стал меня арестовывать и другим не позволил, хоть и приказал сидеть дома до распоряжения князя. Еще с минуту я смотрел на дверь, за которой скрылась Катя, а затем развернулся и увидел на верхних ступенях лестницы почти нарушивших мой приказ тетю Агнес и Диму. Друг обнимал матушку, которая беззвучно рыдала у него на груди, а сам он смотрел на меня с таким сожалением, будто это у него отобрали любимую. Да уж, теперь я действительно понял, что он испытывает, осознавая безнадежность своих чувств к Насте. Хотя как раз у него еще не все потеряно.

Разогнав обоих Спаносов по комнатам, я как мог поправил вырванный замок и закрыл дверь