Возвращение. Часть I - Даниил Корнаков

— Ну что ж, хорошо…

Тимур быстро вскочил с вытянутой перед собой рукой, тянущейся к дулу автомата.

Касающийся спускового крючка палец дрогнул.

Сначала раздался грохот, за ним протяжный звон в ушах. Едкий запах пороха проник в ноздри. Тихон в ужасе разжал веки и увидел лежавшего на полу брата, прижимающего руку к плечу.

— Ты… ты ранил меня… — пробормотал он. — Ты…

— П-прости… Я случайно, я… — Автомат в руках почувствовался ещё тяжелее обычного. Хотелось его отбросить в сторону, но он сдерживал это, как ему казалось, предательское ощущение трусости.

Тимур попятился назад и сел на край кровати.

— Ступай, позови кого-нибудь на помощь. — На лице старшего брата отразилось мученическое выражение. Он шипел, прижимая рану. — И положи автомат на стол.

Тихон сглотнул, быстро вытер сопли и дал короткий, но чёткий ответ:

— Нет.

— Нет? — Глаза брата сделались большими. — Что значит «нет»?

— Я должен помочь своим друзьям.

— Христа ради, Тихон, делай как велено! — произнёс он корчась от боли. — Не видишь, я кровью истекаю!

Рука Тихона скользнула в карман повешенной на крючок куртке брата, вытащив оттуда ключ.

— Что ты делаешь? Положи…

— Перевяжи рану куском одеяла, — сказал Тихон, взглядом указывая на койку позади брата. — Сейчас главное — остановить кровотечение.

— Зачем ты мне это говоришь? Я же велел…

— Я иду спасать своих друзей.

Тихон подошёл к двери и потянулся к ручке.

Разъярённый голос ударил его в спину:

— И ты просто бросишь меня здесь в таком виде⁈ Променяешь родного брата на свору этих…

— Они мои друзья! — прервал его Тихон, теперь окончательно избавившись от пут неуверенности. Храбрость била из него ключом: — Прости, братец, но я не могу бросить их в беде. Я дал слово.

Тимур не сдавался:

— И что ты собираешься делать, а? Выстрел наверняка слышали соседи и уже…

— Здесь стены звуконепроницаемые, ничего они не слышали.

Тихон знал — медлить нельзя. И хоть оставлять брата в подобном состоянии было невыносимо трудно, иначе поступить он не мог. Сейчас или никогда. Он рискнёт и спасёт друзей, или же навсегда их потеряет.

— Прости, Тим… — Он открыл дверь.

— Тихон, вернись! — Несмотря на рану, он резво поднялся на ноги и побежал к нему. — Вернись я тебе!..

Голос брата утонул за закрытой дверью. Дрожащими руками Тихон вставил ключ в замочную скважину, быстро его повернул. Затем приложил к стальной поверхности ухо, прислушался — ни звука.

Он осмотрел длинный коридор, чисто. Повесил автомат на плечо и быстрым шагом направился к лестнице, избегая встреч с охранниками.

К счастью он помнил, где находилась местная тюрьма — на третьей палубе, над машинным отделением. Его вместе с Тимуром бросили в одну из камер ещё в тот день, когда они пришли сюда за новой жизнью, прежде чем выяснилось, что они стали жертвой обмана.

Кажется, всё это случилось тысячи лет назад…

Путь не близкий, спустится предстояло аж на девять этажей.

До пятой палубы всё шло относительно хорошо, пока едва не столкнулся с парочкой охранников. Успел скользнуть в тёмный угол, где смог перевести дыхание.

«Ты подстрелил его, подстрелил родного брата!» — стучало в голове. Осознание этого как будто бы пришло только сейчас.

Ему стоило страшных усилий выйти из тени, так и шепчущей ему ухо: «Сиди здесь и никуда не высовывайся. Ты что, и впрямь намереваешься спасти их? Ха! Ишь чего удумал. Сделаешь только хуже, вместе со своим прирождённым талантом притягивать неприятности. Вот что, возвращайся-ка ты лучше к брату, упади ему в ноги, моли о прощении, а затем отведи к доктору. Сделай это, и тогда от тебя, наконец, будет хоть какая-то польза!»

Тимур дышал быстро, тяжело. Сомкнувшиеся на рукоятке автомата пальцы скользили от выступившего пота.

— Пошла ты на хер, — шепнул он тени и вышел из её липких и заманчивых объятий.

На третьей палубе лестница сузилась и вывела в небольшой коридор с лифтами. Пройдя немного дальше, увидел дверь с непонятной ему надписью на английском, и зелёным крестом на белом фоне. Вход в лазарет? Увиденный крест вновь оживил в Тихоне желание помочь раненому брату, но усилием воли он подавил его в себе и направился в следующий коридор. Там горел огонь развешенных вдоль стен жировых ламп, освещая двери небольших кают для персонала, около десяти. Внутри одной из них послышался хохот.

Тихон рылся в памяти в попытке вспомнить путь до тюрьмы. Чувствовал себя мышью, выбравшуюся на ночную вылазку за едой. За поворотом встретил патрульного, лениво блуждающего в этом слабоосвещённом местечке, смог улизнуть.

Несколько минут бродил в душном, казавшимся лабиринтом пространстве, пока наконец не увидел большую железную дверь, показавшуюся ему знакомой.

Это он! Вход в тюрьму!

Тихон взял автомат на изготовку, вдохнул всё собравшееся вокруг него напряжение и резко выдохнул, изгоняя его прочь. Стволом оружия приоткрыл дверцу и зашёл внутрь. Сразу посмотрел влево, затем вправо и на цыпочках последовал вперёд, проходя мимо всяких пластиковых контейнеров с неизвестным содержимым и рыболовными сетями. Завернул за угол и…

Охранник, с виду старшего его на три или четыре года, со скучающим лицом сидел на стуле у входа в камеру и почитывал книжку, разложенную у него на коленях. Тёплого света лампы было недостаточно, и ему приходилось щуриться, читая слова. Его карабин лежал рядом, прислонённый к стене.

Тихон направил на него автомат и стал медленно, без резких движений приближаться к нему. Чтение так увлекло молодого охранника, что когда Тихон оказался на расстоянии в двух метров от него, тот и глазом не моргнул.

— Руки вверх, — сказал Тихон, постаравшись придать грозности своему голосу.

Охранник резко дёрнулся и выронил книгу. Худая рука потянулась к карабину, но Тихон прыгнул к нему и рявкнул:

— Я тебе мозги вышибу, если ты хоть пальцем притронешься…

— Хорошо, хорошо!

— Подними руки!

Юноша поднял руки, прищурился.

— Погоди, да ты же… брат Тимми? Ты чего тут делаешь?

— Открывай камеру.

Охранник глянул через плечо, будто камера за его спиной образовалась только сейчас.

— Щас, сопляк, разбежался.

В такие вот мгновение Тихон желал поскорее вырасти, желательно поравнявшись ростом с Лейгуром, и одним лишь своим могучим видом заставлять людей делать как велено.

— Клянусь, если ты сейчас не откроешь эту грёбаную дверь, я тебя прикончу.

—