Фантастика 2025-149 - Сергей Хардин

— Приветствую всех, — начал я. — Благодарю, что пришли. Сегодня тот день, когда город Могутов желает прекратить военные действия со всеми присутствующими сторонами. Мы прибыли сюда с твёрдой уверенностью, что ваша коалиция также заинтересована в прекращении этой, прямо скажем, затянувшейся вражды.

— Ещё как заинтересованы, ёпрст! — заявил Герман Дурнев, широко ухмыляясь Лексу. Тот в ответ одарил его таким взглядом, которым можно было бы, наверное, испепелить какого-нибудь хлюпика на месте, превратив в горстку вонючего пепла.

Я продолжил, стараясь не обращать внимания на метания Лексом молний.

— В интересах скорейшего разрешения конфликта я от имени Избранника Могутова предлагаю следующие условия. Он передаёт все прибрежные территории коалиции и соглашается на мирный пятнадцатилетний период, в течение которого он получает магический запрет на строительство военных зданий и набор войск. Более того, все существующие постройки военного назначения будут немедленно уничтожены, а весь военный персонал и советники освобождены от службы. В обмен на это коалиция соглашается на мир и гарантирует безопасность Могутово до истечения пятнадцатилетнего срока.

Глава 20

— Алексей Сергеич, что так неуверенно? — улыбнулся Герман. — Короче, я «за». Звучит план надёжно, как швейцарский топор, то есть, тьфу, часы.

Сияна нахмурилась и покачала головой.

— Этого мало. В нашей коалиции есть четвёртый участник. Тот, кто не может здесь присутствовать, потому что ты, Лекс, держишь его в кандалах. Если хочешь мира, будь добр освободить Третьяка, Избранника Гараево.

Чёрт, а я и забыл, что Лекс цапнул Избранника Гараево! И то, что Третьяк что-то мутил по торговле с Сияной, тоже вылетело из головы. Бывает, оперативной памяти на всё не хватает. Посмотрел на Лекса. Тот в ответ таким взглядом одарил… Мол, «а мне по барабану, хоть всех забирайте». Типа это не имеет значения.

— Разумеется, Третьяк из Гараево будет освобождён, и если коалиция пожелает, то может вернуть ему его территорию, — сказал я. — Но это единственная уступка, на которую мы готовы пойти. Больше никаких бонусов и преференций.

Сияна демонстративно тяжело вздохнула.

— Ты ставишь нас в очень неудобное положение, Алексей. Этот тип, — она выразительно кивнула на Лекса, — натворил столько дерьма тем из нас, кто южнее окопался… Нам должны не только землю, но и компенсацию за моральный и материальный ущерб, за все наши непроизводственные потери и упущенную прибыль.

— Ну так придите и возьмите больше, чем землю, мать вашу! — рявкнул Лекс, с такой силой саданув кулаком по столу, что тот жалобно заскрипел. Посуда на столе подпрыгнула. Я поднял руку, типа «спокойно, Маня, я Дубровский», пытаясь его урезонить.

— Ну-ну, полегче на поворотах, — сказал я. — Репарации? В каком объёме, если не секрет? Конкретные цифры, пожалуйста, а не просто «много».

— По десять тысяч золотых каждому, — отрезала Сияна, обводя взглядом своих союзников. Те дружно закивали, как китайские болванчики на приборной панели. — Это более чем справедливо. Его головорезы без конца грабили наши караваны, а Герман понёс значительные расходы на подготовку своей армии, заставив нас всех вложится в армию.

Я мельком глянул на Лекса. Тот скрипел зубами так, что, казалось, эмаль сейчас посыплется, а его ручищи с такой силой вцепились в стол, что дерево под ними начало трещать. Но он сдержался, только посмотрел на меня говорящим взглядом. — Разрули это, — прошипел он мне на ухо, и от его шёпота, казалось, воздух похолодел, — пока я сам не начал тут всё крушить к такой-то матери.

Я прокашлялся.

— Мы готовы предложить сумму в пять тысяч золотых в качестве компенсации. Ни больше, ни меньше. Это наше окончательное предложение, и настоятельно рекомендуем на него согласиться.

— Пять косарей на три деревни⁈ — ахнул Герман Дурнев. — Да вы издеваетесь! С таким же успехом мог бы нам ещё и мелочь на карманные расходы отсыпать, что мамка на завтраки даёт. Это даже не смешно!

— Пять тысяч в знак признания нанесённого ущерба, — пояснил я. — Но что касается позиции Германа… она, мягко говоря, несостоятельна. Для него это наступательная война, так что все понесённые им расходы — его личные проблемы и его инвестиционные риски. Сияна, Госпожа Анна Вульф, ваши караваны грабили, да, спору нет. Но если у вас нет точной документации по ущербу, счетов-фактур и актов приёмки-передачи, то мы готовы предложить только эту сумму.

— Я-то думала, ты тут за нас топишь, — проворчала Сияна, сверля меня взглядом. — А ты, оказывается, тот ещё переговорщик, всем сёстрам по серьгам раздаёшь.

— Я честно делаю свою работу, которая направлена на заключение мира. Компромисс, Сияна, это не когда кому-то хорошо, а когда все идут на уступки. Уступки Лекса колоссальны, он уступает вам территорию в три Швейцарии, в том числе побережье. Ему придётся отказаться от своей природы и характера, а это тоже немало. Если вы принимаете сделку, Могутов будет разоружён, как призывник после дембеля, вы станете на пять тысяч золотых богаче, и получите охрененный кусок земли, который сможете поделить между собой, как вам заблагорассудится. Ситуация, короче, такая. Мы можем вернуться к войне, в ходе которой каждому придётся туго, исход её неизвестен и может стать фатальным для каждого. А можем обратиться к реальности и принять то, что лежит на столе. Мир на пятнадцать лет. Это, блин, куда лучше, чем война, которая унесёт тысячи жизней с обеих сторон. Посчитайте КПД такого решения, дамы и господа.

— Он говорит логично, — произнесла Госпожа Анна Вульф. — Я ответственна перед своим народом и должна защищать его. Если это необходимый путь, да будет так.

— Ага, — хмыкнул Герман. — А если я смогу выиграть войну, даже мечом не взмахнув, ты даже не представляешь, насколько моя Репутация взлетит как внутри моего народа, так и в мировой политике.

Сияна скрестила руки на груди и сузила глаза. Она смотрела не на Лекса, а на меня, намекая, что недовольна моей позицией, будто я её внезапно предал, переметнулся на сторону врага.

Но сейчас не время её успокаивать и расшаркиваться. Если я хотел сохранить с ней хоть какие-то отношения, придётся это делать за стенами зала переговоров. Поэтому я прокашлялся и надавил на неё.

— Если вы, Сияна, продолжите тут быковать и