Песнь Надежд - Михаил Злобин

Хм-м… ну вот оно и случилось. Темноликим надоело сидеть в ловушке, которой для них стал город. И они решили его покинуть, не считаясь с потерями. Если всё именно так, как описал мне Безликий, то мы действительно не успеем их всех положить. Даже в полном составе моё братство уничтожит тысячу, ну две, ну максимум три тысячи вражеских солдат. А потом молдегары и Девы войны вырвутся на оперативный простор, где мы сможем только преследовать их, покусывая арьергард.

Впрочем, это даже нам на руку. Прокормиться многотысячной армии Капитулата значительно сложнее, нежели моему небольшому отряду. Следовательно, в долгосрочной перспективе этот фактор играет в нашу пользу. Единственное, что откровенно вредит и моим планам, и всей Патриархии, так это экономический ущерб, который наносят вражеские легионы. Они уже вытоптали и сожгли всё на западе, лишив страну примерно трети урожая. И это под конец зимы, когда должна идти жатва тыквы, моркови, земляных груш, капусты, а самое главное, влаголюбивой пшеницы. Коль та же участь постигнет северные угодья, то нас ждут невесёлые весна и лето. И если своё население мы ещё худо-бедно продержим на голодном пайке до следующего урожая, то об экспорте придется забыть. А это, во-первых, нанесёт серьёзнейший удар по патриаршей казне, а во-вторых, приведёт к срыву договоров о торговых уложениях с северянами. Тамошние княжества сильно зависят от южных государств. Мы активно торгуем с ними, выменивая наше зерно на их железо и серебро. Повторное охлаждение отношений, как во времена подлинного Леорана гран Блейсин, может отвратить от союза с нами ту часть континента. И одним богам ведомо, какими усилиями и сколь долго придётся восстанавливать подорванное доверие. А солдаты и милитарии северян очень бы пригодились нам на западе, под Элдримом…

— Двигаем за ними! — распорядился я. — Скачем во весь опор, а затем занимаем ближайшие высоты, чтобы лишить алавийских магов преимущества! Использовать только простые плетения, беречь силы! Вперёд!

Подстегнув коня, я помчался по заваленной неподвижными телами улице. Не прошло и десятка минут, как я нагнал последние шеренги вражеских солдат. Они шли, скучившись и отгородившись щитами на манер римской черепахи. Разве что у легионеров моего мира скутумы были значительно больше, а в панцире молдегаров хватало мелких прорех.

Пока в правой руке зажигались магические проекции, я высвободил ноги из стремян и вскочил на лошадиный круп, как заправский циркач. Плетение «Катапульты» упало примерно метрах в десяти впереди, а уже мгновением позже я сиганул на него и приземлился обеими пятками. Мягкая пружинистая волна ударила меня в подошвы, и я взлетел метров на шесть вверх. Этого хватило, чтобы достать до конька покатой крыши ближайшего двухэтажного здания. Оттуда мне гораздо лучше удалось рассмотреть, что происходит дальше по улице.

— Ну держитесь, шавки… — прошипел я, окидывая взглядом целое человеческое море, занимающее всё свободное пространство внизу.

Две «Колесницы» и полдюжины «Матрёшек» устремились в сторону армии Капитулата. Грянула череда взрывов, в которую вплелись агонизирующие вопли разорванных и прошитых насквозь солдат. Крови пролилось так много, что этот участок дороги стал похожим на багровую реку, посреди русла которой тёмными валунами громоздились тела чернодоспешных воинов. Кто-то из них ещё шевелился и пытался подняться, а кто-то уже затих.

Новая серия плетений массового поражения. «Колесница», «Матрёшки», «Северные осы», «Зарево». И снова грохот, которому аккомпанируют крики умирающих. Чувствую себя дирижёром. Жутким и безжалостным. Тем, кто движением рук отмеряет не доли такта, а срок чужих жизней. Взмах! И десятки человек падают, изрешечённые осколками брусчатки. Сжимаю кулак! Еще полдюжины рослых бойцов размазывает по стене, будто свежий паштет. Поворот кисти! Сгустившийся воздух сминает доспехи и кости, оставляя лишь бесформенные груды металла и плоти.

Внезапная вспышка, и в меня летит боевое плетение! Алавийский озарённый где-то рядом!

«Паутинка» устремляется навстречу вражескому заклинанию и распыляет его на цветные искры. Нахожу взглядом темноликого милитария. Три «Зарницы» одна за другой мчатся к нему. Первую молнию встречает «Покров». Вторая заставляет его моргнуть. Третья разбивает окончательно. А сразу после этого полдесятка «Объятий ифрита» превращают алавийца в сгусток вопящего пламени.

Заклинания срываются с рук с такой же частотой, с какой средний человек хлопает в ладоши. Счет идёт на сотню в минуту, не меньше. Улица передо мной превращается в филиал багряного ада. Никто и ничто не выдерживает моего напора. Ещё один колдун! «Зарница» расщепляет чужой «Покров», а брошенный вдогонку «Молот» прихлопывает противника как назойливую муху. Брюхо лопается, а вылетевший из него пучок спутанных кишок шлепается об стену почти на уровне второго этажа ближайшей постройки.

Отлично. Ещё минус один. В радужной оболочке моих желтых глаз и полированной пластине маски отражается красная улица. На разум опускается невообразимое спокойствие. Я готов. Я пойду до конца. До последнего алавийца!

Вижу вспышку! Очередная магическая атака. Плетение летит не в меня, а ниже. В сам дом, на крыше которого я стою. Бросаю «Паутинку», но промахиваюсь. Всё-таки легче перехватывать чары, пущенные прямо в лицо. Но не всё потеряно. У меня есть время на ещё одну попытку. Только действовать нужно быстро!

Пальцы пляшут над воображаемой клавиатурой фортепиано, и под ногами разворачивается конструкт «Катапульты». Упругий толчок, и я птицей перелетаю на соседнюю крышу. Уже оттуда засеиваю «Объятиями ифрита» всё под собой. Ага! Нашёл! Купол «Покрова» возникает посреди строя молдегаров словно целеуказатель. Обрушиваю на него пару «Зарниц», а затем ворох «Стрел». И обмякшее тело алавийца, пронзённое энергетическими снарядами, опадает безвольной куклой.

Да сколько же они пригнали с собой милитариев⁈

Замечаю тёмные силуэт справа от меня. Дьявол, чуть не подстрелил Гимрана! Как быстро я догнал Безликих. Даже не заметил…

— Экселенс, вы вовремя! Осталось дожать всего немного! — выкрикнул он.

— Ну так вперёд! — отвечаю я.

Мои люди атакуют без устали. Я возглавляю их наступление, обращая в фарш и угли сотни молдегаров. Вражеские озарённые нам попались ещё дважды. А сразу после этого схватка превратилась в избиение. Лишившаяся магического прикрытия пехота стала для нас не опасней детей. Они пытались огрызаться, пуская в нас болты с ручных самострелов и швыряя короткие метательные копья. Но «Кора» отработала на все сто процентов. Ни один снаряд так и не достиг плоти Безликих.

Зрительные послеобразы взрывов уже застилали взор множеством тёмных пятен. Слух перестал воспринимать окружающую какофонию. Только моё собственное дыхание эхом отдавалось