Отцовский меч - Наиль Эдуардович Выборнов

них вышел, – Сергей неодобрительно посмотрел на литовца и продолжил. – По поводу лужка одного лесного. Луке селяне пожаловались, что боярин, земли которого по соседству находились, лужок этот под себя забрал. Сынок его – Никитка, разбираться поехал, а там ссора случилась. Ну он и зарезал боярина.

– А за что его на плаху потащили тогда, если за дело убил? – спросил я.

– Так он его зарезал именно. Мог суда наместника просить, не безродный же. Мог соседа на месте на поединок вызвать, раз тот оскорбил его, никто и слова бы не сказал. По закону было бы. А так – он против закона пошел.

– Так что, если поймают их живьем, то головы обоим отрубят, – сказал Сергей. – С учетом, сколько народа они порубили, когда из усадьбы прорывались. Да и потом – жить ведь как-то надо, самим что-то есть, для коней фуража достать. Разбойничать пришлось.

– Еще четверо клеймённых были, – вспомнил я. – Ну те, которые…

– Хватит! – ударил по столу кулаком литовец. – О таких вещах среди приличных людей не говорят! А тем более за столом!

– Охолонь, Славка, – остановил его Сергей. – Да, Егор Стужа с дружками. Этих бы живьем взять, да посмотреть, как они у палача на дыбе верещать будут, когда тот им плоть станет крючьями рвать…

– А почему боярам головы отрубят, а Стужу с остальными пытать будут? – не понял я.

– Так бояре, пусть и разбойники, но благородные люди, – терпеливо разъяснил Сергей. – Вешать их, как обычных воров, нельзя. А те – зверье-зверьем. Так что только на дыбу.

Судя по лицу Бронислава, он предпочел бы не продолжать этот разговор, но волновала его отнюдь не жестокость пыток и казней, а то, что речь идет о Чернобоговых слугах. Поэтому, когда мы заговорили о ценах на оружие и броню, он с удовольствием поддержал беседу, сказав, что хорошие мечи от немецких оружейников, за которые у нас просят серебра по весу, в Литве можно приобрести гораздо дешевле.

Что это за клинки, я так особо и не понял, хоть у меня и появилось подозрение, что отцовский меч, привезенный Игнатом, как раз из таких. Там и символы на гарде были какие-то не наши, не русские.

Потом откланялся Михаил, заявив, что он с удовольствием остался бы с нами, но его могут хватиться в дружинном доме. Тема постепенно перешла на торговлю, и, похоже, что это была часть давнего разговора, который никак не мог закончиться.

– Нет и еще раз нет, Сергей, – заявил Бронислав, успевший порядком нагрузиться. Он уже трижды опростал свой кубок, наполнил его в четвертый раз и явно на этом останавливаться не собирался. – Никогда латыши не дадут вам прямого выхода в море по Двине. И предлагать им беспошлинную торговлю нет смысла. Сколько вы того пути под собой держите? Один волок между Касплей и Днепром?

– И сам Днепр от Смоленска до Орши, – заметил боярин, который пил гораздо меньше и никак не мог прикончить даже первого кубка. – Да и до Витебска не так уж и далеко.

– Ага, а там и до Менска, – литовец криво усмехнулся. – Не боитесь, что Вольные города для вас тогда границы закроют? Торговлю запретят?

– Не закроют и не запретят, – мотнул головой Сергей. – Им наше княжество сильным нужно. Мы их с Восхода прикрываем. А мелкие княжества – Менское, Полоцкое, Могилевское и Слуцкое… Да и Витебское тоже. Они рано или поздно нашими станут.

– Или нашими, – заметил Бронислав и поднялся с места. – Сейчас вернусь.

Слегка покачиваясь, он двинулся к выходу из залы. И я тут же поймал на себе задумчивый взгляд боярина Сергея.

– Хороший человек – Славка, – медленно проговорил он. – И воин ладный, и на пиру есть о чем поговорить. Только вот чужой. Я же вижу, что ты специально ждешь, когда он выйдет. Вот и дождался. Говори, чего хотел.

– Я за Гаврилой Грачом охочусь, – ответил я. – Мне помощь нужна.

– Забудь, – махнул рукой боярин. – Я его лично целых полгода искал, три облавы с городскими стражниками устроили… Так никого не нашли. Потом стали охотников за головами отправлять, народа погубили уйму. Забудь, в общем.

– Мы найдем его, – тихо проговорил я. – Нашли уже практически, самая малость осталась. Но помощь нужна.

– Ты ведь понимаешь, что с вами станет, если Грачёвы люди узнают, что вы его ищете?

– Понимаем, – я кивнул и сделал хороший глоток из кружки с квасом. – И понимаем, что с нами станет, если узнают о том, что мы к этому делу причастны. Найдут нас дружки его, никуда не денемся. И самим головы поотрезают.

– Точно, – согласился Сергей. – А от меня вам что нужно?

– Мы сейчас в посаде живем, – проговорил я и усмехнулся. – В корчме, хозяин которой Грачу за защиту платит, кстати.

– Да там почти все платят, – досадливо проговорил боярин. – И никто не говорит ничего. Боятся.

– Еще бы не бояться. Нам бы, после того, как дело сделаем, переждать где-нибудь. В безопасном месте. Имение твое, боярин, мне безопасным кажется. У тебя ведь и дружинники свои есть, и частокол высокий, и служба налажена?

– Так-то оно так… Разместить вас тут? Сколько, ты говорил, друзей у тебя? Трое?

– Трое, – кивнул я. Игнат все равно в город не пошел бы, но я за него и не волновался. Старый солдат наверняка уже не раз в таких передрягах бывал, и еще не из одной выбраться сумеет.

– Вам бы, если дело сделаете, деньги забрать, да бежать, как можно дальше… Говоришь, что логово его нашли почти? Давай я с вами людей своих отправлю.

– Боярин Сергей, я понимаю, ты людям своим веришь. Но ведь и среди них могут быть те, кто Грачу докладываться побежит.

– Что?! – закричал он и вдруг заелозил рукой у пояса, будто пытаясь схватить меч, которого на нем, конечно не было. – Ты думай, что говоришь, селянин!

– Я и думаю, – как можно более спокойно ответил я. – Тебе я верю, ты меня от плетей спас. Поэтому к тебе и пошел. А твоих людей не знаю, поэтому сделать хочу все сам.

Наступила тишина. Сергей смотрел мне прямо в глаза и тяжело дышал. Похоже, что до этого никто не позволял себе усомниться в верности его людей, особенно в такой грубой форме. И уж точно ему не приходилось выслушивать таких слов от селянина. Боярин схватил кубок, осушил его до дна и тут же наполнил снова. И, похоже, это помогло ему успокоиться. Он посмотрел на меня и покачал головой.

– Прав ты. Хоть сам иди, вот ведь незадача, – голос его прозвучал чуть ли не