Отцовский меч - Наиль Эдуардович Выборнов

Васильевского села дольше чем на три дня. Да и выезжал всего один раз, и со мной всегда были старшие, и от них даже на шаг отойти было нельзя. Да и не останавливались мы практически: расторговались, да уехали.

Кем же я стал? На мечах с боярами дерусь, один из них вообще чужеземец. Потом с ними же пирую, о помощи с княжьим мытарем договариваюсь. А теперь на какого-то бандита, который целый посад под собой держит, охочусь?

А то ли еще будет? Старик ведь не успокоится, пока князя из меня не сделает. Ну или пока меня не убьют в каком-нибудь бою. Но ведь старик-стариком, а думать нужно своим умом. Дальше-то мы учиться будем, а потом что?

А потом, видимо, отправимся в путешествие. Будем искать сторонников, разбираться с противниками и доказывать мои права на Орловский стол. Так сказать, с доброй дружиной отправимся в путь…

Хороша дружина, конечно – три деревенских парня и старик. Сколько там у наместников-то людей, даже если не считать городской стражи и ополчения? Боярин Сергей приходил в село с тремя десятками, но это только новики… Ну пусть их семь десятков, да старшей дружины столько же – полторы сотни, значит.

Наместников пятеро, если у каждого по полторы сотни, это семь с половиной сотен. Да, настоящих воинов среди них не так много, но есть ведь еще ополчение, да гарнизоны городской стражи…

А нас всего трое. Ну и как мы с ними должны воевать?

Дружина нужна хотя бы в полтора десятка клинков для начала. И желательно, чтобы все были конными, да с заводными лошадьми. Потом можно будет поискать по деревням лихих парней, из тех, что не откажутся рискнуть жизнью за деньги и долю в добыче, да сбить из них какое-никакое ополчение.

А главное – союзников искать. В одиночку войны не выигрывают, люди нужны.

И неужели я действительно собираюсь воевать?

Не успел я ответить сам себе на этот вопрос, как понял, что цокот копыт затих, а повозка остановилась. Открыл глаза как раз, чтобы успеть заметить, Игната, откидывающего полог.

– Выбирайтесь, приехали, – сказал старик. – И этого вытащите.

Я вылез из повозки и осознал, что мы находимся на небольшой полянке посреди леса. Следы копыт и колес на земле, позволяли проследить наш путь по неширокой тропинке, которая на эту поляну и вела. Да уж, разыскать нас по ним для знающего человека вообще никакого труда не составит. А, значит, надо торопиться.

Парни схватили пленника за плечи, а я подхватил за ноги. Вместе мы выволокли его из возка и бросили прямо в кучу мокрых и чахлых прелых листьев. Похоже, что холод и влага привели мужика в себя: он задергался, засучил ногами, но, получив от Пашки пинок в почку, успокоился и снова затих.

Игнат наклонился и стащил с головы пленника мешок. Теперь, при дневном свете, пробивающемся сквозь кроны деревьев, я сумел разглядеть его как следует. Мужик был достаточно крепким, даже здоровым, с широкими плечами. Лицо у него было красивое, мужественное, с почти прямоугольным волевым подбородком и серыми глазами, которые сейчас были выпучены от боли и страха.

Насколько же это выражение контрастировало с мощным телосложением? Встретил бы такого на улице Брянска, обошел бы третьей дорогой: сразу же видно, и нравом крут и подраться наверняка не дурак. Кто вообще мог подумать, что такой человек может трусить?

– Сейчас развяжу рот, – сказал Игнат, вытащив из-за голенища нож. – Попробуешь кричать – отрежу нос и оставлю так лежать, чтобы собственной кровью захлебнулся. Понял?

Тот кивнул, и тогда старый солдат снял с его лица тряпку и вытащил изо рта еще одну, побольше. Пленный кричать не стал, похоже, хватило благоразумия. Он только испуганно посмотрел на нас и спросил:

– Вы кто такие? Вам чего надо? Отпустите меня немедленно!

Игнат, молча, перевернул пленного на спину, бесцеремонно ткнув лицом прямо в прелую листву, с помощью ножа распутал узлы на связанных за спиной руках и только после этого приказал помогать. Втроем мы перевернули нашу жертву обратно, Ромка уселся на правую руку, Пашка на левую. Сам Игнат надавил коленом на грудь мужчины.

Не завидовал я в тот момент подручному Грача, и уж точно не хотел бы, чтобы и меня вот так вот взяли в оборот.

– Вопросы задаю я, – жестким голосом проговорит старик. – Как зовут?

– Вовка Кулак, – ответил пленный.

Кулаки у него были действительно огромные, чуть ли не в половину моей головы, но руки какие-то нежные, будто у женщины. На моих-то уже мозоли были от меча, пусть большую часть времени дрались в перчатках, а на его – ни одной.

– Вот и хорошо, Вовка Кулак, – согласился Игнат. – Будешь по-хорошему отвечать на вопросы – останешься жив. Даже отпустим, как дело сделаем. Если запираться начнешь или крутить, то на вопросы все равно ответишь. Но уже по-плохому. Все ясно?

– Ясно, – просипел тот. Похоже, что Игнат специально давил ему на грудь, чтобы не давать толком дышать.

– Кем Гавриле Грачу приходишься? – спросил старый солдат.

– Кому? – переспросил здоровяк, но, когда старик запустил заскорузлый палец ему в глазницу и слегка надавил на глазное яблоко, сдавленно закричал. – Никем я ему не прихожусь! Бригаду он мне доверил! Бригадой управляю!

– Бригадой значит, – повторил за ним старик, но палец убирать не стал. – И что эта бригада делает?

– За порядком следим, чтобы никто не беспокоил тех, кто Грачу платит. Долги иногда выбиваем, из тех, кто платить не хочет. Других должников наказываем, если должен много, а заплатить не может.

– И все? – с явным недоверием в голосе спросил старый солдат.

– Иногда, – он на мгновение замолчал, но стоило старику шевельнуть пальцем, как тут же продолжил. – Иногда в торговом посаде шуруем. Если нужно товар украсть со складов или припугнуть кого, чтобы дела вел, как Грачу надо.

– Бандитская рожа, – прокомментировал Пашка.

– То есть караваны вы не грабите? – продолжил спрашивать Игнат, проигнорировав реплику моего друга.

– Нет, мы только по городу работаем. На тракте у Грача несколько ватажек есть, они добычу и берут, если нужно.

– И что, никто из ватажников с товаром сбежать не пытался? – спросил я.

– От Грача сбежишь… – протянул пленный, с чем-то вроде сожаления в голосе. – Да и товар все равно никто кроме него не возьмет. Там ведь не мелочь, которую можно через углежогов продать, там большие грузы: ткани дорогие, украшения, оружие.

– Как давно на него работаешь? – продолжил расспрос Игнат.

– Два года уже как. Сначала в бригаде Вадьки Щуки был, но тот с