Отцовский меч - Наиль Эдуардович Выборнов

Время шло. Снежные одеяла растаяли, ушли водой, зимние холода сменились весенней распутицей, всюду весело зажурчали ручейки. Но скоро теплое солнце высушило землю, на деревьях зазеленели почки и мелкая листва, а почва постепенно стала покрываться слоем ранней травки.

Тогда мы отправились в путь, и уже через четыре дня добрались до места встречи.

Постоялый двор “У Тараса Зуши” оказался достаточно веселым местом. Здесь можно было выпить и отдохнуть, у хозяина всегда были в наличии блюда из свежей дичи, девчонки-служанки за пару звонких монет могли разделить с тобой постель, а часть постояльцев имела настолько разбойничьи рожи, что невольно вспоминалась харчевня в Брянском посаде.

Мы прожили там три дня, особо не высовываясь, даже из комнат не выходили, кроме как за едой. А на четвертый день, рано утром, когда на улице еще никого не было, на постоялый двор приехали еще двенадцать человек, каждый одвуконь. Игнат разбудил нас и сказал спускаться вниз, поэтому мы встретили их на улице.

Четверо из них оказались стариками, но из той же породы, что и Игнат. Еще восемь – молодыми парнями примерно нашего возраста. И доспех на всех был разный: старшие носили вполне добротные пластинчатые доспехи, а младшие – дрянные куртки с кое-как приклепанными полосками металла. Но ничего, хорошая бронь – дело наживное. Добудем.

Воины спешились и вышли нам навстречу. Старший из них, в такой синей куртке, как у Игната, и с широкой лопатообразной и полностью седой бородой вышел вперед.

– Это он? – спросил он у Игната, кивнув на меня.

– Да, Петр, – признал тот. – Это и есть Олег. Сын Кирилла.

Этого было достаточно. Петр резким движением отодвинул в сторону старого солдата, подошел ко мне вплотную, чуть не упершись своим лбом в мой и горячо зашептал:

– Клянись! На оружии своем клянись, что не посрамишь дела отца. И не дашь разрушить то, за что он положил свою жизнь. Клянись, что, когда станешь князем, сделаешь все, чтобы продолжить его работу.

Губы мои невольно растянулись в улыбке, а верхняя поднялась, обнажая клыки в оскале. Я положил ладонь на рукоять отцовского меча, который носил с того момента, как покинул обитель, и слова полились сами собой.

– Клянусь, – сказал я. – Что сделаю все, чтобы княжество, которое построил мой отец, было единым и великим. Клянусь, что продолжу его дело, и не посрамлю его памяти. А если я солгу, то пусть руку мою покинет сила, я и не смогу поднять меча, чтобы защитить себя.

Петр выхватил свой меч, и протянул мне вперед рукоятью. Я принял клинок, замешкался на мгновение, не зная, что делать, но Игнат взглядом показал, мол, ударь его. Я слегка хлопнул старого воина плашмя по плечу, после чего повернул оружие лезвием к себе и протянул ему.

– Клянусь служить тебе и твоему делу верой и правдой, князь Олег, – проговорил Петр, принимая свой клинок и вкладывая его обратно в ножны. – Теперь я твой человек.

Вслед за ним подошли и остальные, и с каждым из них произошло то же самое: они протягивали мне свое оружие, я слегка дотрагивался до них лезвием, возвращал его и принимал слова клятвы.

Последними, кто принес ее оказались Пашка, Ромка и сам Игнат.

В дорогу мы отправились на следующий день, договорились сопроводить одного купца до границы Брянского княжества и Союза вольных городов. Он очень опасался каких-то душегубов, обосновавшихся в окрестностях, и предложил заплатить каждому по рублю за день пути, да еще снабдить нас пищей и кормом для лошадей.

Я согласился с молчаливого одобрения Игната: все равно куда-то ехать нужно, да и деньги лишними не будет. И вот я шел во главе своей маленькой дружины из пятнадцати человек.

В ней были старые воины, служившие еще моему отцу: Даниил, Антон, Петр, Вадим и Игнат, ставший моим учителем и дал мне дорогу в новую жизнь, которую я себе даже не представлял. А еще со мной были молодые новики, впервые вставшие в строй. Но все они поклялись мне в верности.

Странное было ощущение.

Позади был нелегкий путь, почти год обучения. Впереди – неизвестность. И имелось понимание того, что все, что было раньше – только учеба. А теперь нас ждет долгая кропотливая и кровавая работа.

Но пока весеннее солнышко ласково грело нас с неба, а прохладный ветерок позволял не чувствовать жары. Лошадка, за весну окрепшая на обильном монастырском корме, везла меня вперед, воздух пах землей и свежей травой. Пока что мне все нравилось.

– Споем, может? – предложил Степан, один из новиков, которого привел сам Петр. На нем и доспех был получше, и конь под ним оказался вполне добрым.

– А хорошо, – одобрил Игнат. – С доброй песней и дорога легче проходит.

– Запевай, тогда, – предложил я.

И он запел:

Сколько уж прошли дорог,

Никому не сосчитать.

Но снова вышли за порог,

Снова едет наша рать.

Слова были простые и угадывались заранее. Хоть мы их и не знали, принялись подпевать по мере сил. Со второго куплета подхватила и вторая часть моей дружины, которая ехала позади каравана. Да и кто-то из помощников купца тоже стал подтягивать, так что песня наша разносилась далеко по округе.

Куда бы ни шли мы, нигде нас не ждут

Позабыли что такое дом, очаг, семья, уют.

Но мы победим коварную тать,

И кровавой сечи после сядем вместе пировать.

И тут мы замолкли и остановились. Дорогу впереди перегородили воины, два десятка конных, все в отличных доспехах и явно с недобрыми намерениями. А над строем их развевалось золотое знамя, на котором красовалась черная разрубленная пополам башка какого-то чудища с длинной мордой и торчащими из пасти клыками. Что-то я про такой герб слышал…

– Командуй, князь, – прошептал Игнат.

– Рать, стройся! – крикнул я, и уже через пару биений сердца напротив вражеского конного строя появился наш.

Ну, с почином меня.

Санкт-Петербург. 2020-ый год.