Отцовский меч - Наиль Эдуардович Выборнов

Я дождался, пока Пашка и Ромка не вернулись, после чего повел их к храму Красного Тельца. По дороге парни делились своими впечатлениями по поводу увиденного.

– И чего все эти дурачки собрались? – спросил Пашка, кивнув на расходящуюся толпу. – И они ведь каждый раз ходят. Я вот один раз посмотрел – неинтересно же. То ли дело в бою своими руками зарубить.

– Тут не только вешают, – заметил я. – Боярин Сергей рассказывал, что если преступник хорошего рода, то могут голову отрубить. А некоторых пытают. Говорят, даже по нескольку часов пытать могут.

– Тоже скучно, – он зевнул. – Вот если бы осужденным оружие давали, да предлагали бы на бой выйти – другое дело. Как воин уйти, напоследок клинком позвенев – это дело.

– Так это не казнь уже будет, – криво усмехнулся Ромка. – Да и не каждый такого заслуживает. За это уважать надо человека, а кто ж воров и разбойников уважает?

– А куда мы идем-то? – спросил Пашка уже у меня, только сейчас заметив, что я куда-то их веду.

– К храму, – ответил я. – Пока вы на казнь смотрели, ко мне Игнат подошел, сказал обсудить дела надо. Сейчас его встретим, а потом пойдем посидим в тихом месте, обговорим, что дальше делать будем.

***

Игната нашли быстро, он, как и положено нищему, сидел у храма с протянутой рукой и время от времени подавал голос: просил дать на прокорм старому и немощному воину. Даже не представляю, чего это стоило несгибаемому старику: встать на колени и просить милостыню.

Я предложил пойти в харчевню неподалеку от городских ворот. За четыре дня мы успели посетить все увеселительные заведения Брянска, и это общим мнением оказалось признано лучшим. Здесь было тихо, пиво наливали свежее, а вероятность получить нож в почку во время случайной драки стремилась к нулю.

Хозяин харчевни дернулся, к нам, очевидно, чтобы заявить, что никаких нищих в его заведении не будет, но потом рассмотрел, кто именно вошел, да так и остался стоять на месте.

Еще бы, мы все при оружии, да и в каком-никаком доспехи. А, оружие само по себе предполагает, что ты человек непростой. В первую очередь – небедный, потому что даже такой тесак, если откован не совсем паршиво, дорого стоит. Ну и о статусе оно, конечно, говорит.

А уж если мало того, что оружный, так еще и бронный, то выгонять из харчевни нас становится попросту рискованно. Но я подумал подкрепить решение хозяина не возмущаться, поэтому вынул из кармана серебряный рубль и протянул его Павлу.

– Пашка, возьми пива на всех, – попросил я.

Друг мой схватил монету и отправился к стойке, а сами мы пошли к столику в самом дальнем углу заведения: там нас никто не подслушает. Расселись, через полминуты появился Пашка, умудрившийся тащить не только четыре пустые кружки, но и два больших кувшина пива.

– Хозяин, как серебро увидел, сразу в лице поменялся, – сказал Пашка. – Так что еще и обед хороший накроют на всех четверых.

– Ну и отлично, – кивнул я и обратился уже к Игнату. – Ну как там? Чего слышно?

– Да, беспредел творится, вот что слышно. Торговца того, которого вы навозом попотчевали, уволокли вчера, лавку его разграбили. К хозяину харчевни, где мы остановились, тоже приходили. Но, кажется, он с бандитами договориться сумел.

– И что, не вернулся крысюк тот? – с выражением глубокого удовлетворения на лице спросил Роман.

– Нет. Но ладно, если он просто платить отказался или с бандитами не поделил что-то. А если за ним пришли, чтобы о вас расспросить?

– А во второй харчевне, где вчера стражники разбойников побили, что случилось? – спросил я. – Не по нашу душу?

– Нет. Грачевская банда после его смерти на три поделилась, как я понял. Вот они сейчас наследство и делят, и будут резать друг друга, пока посад на три части не порвут.

– Если их всех стражники не похватают, – заметил я.

– Да, если и похватают, то не всех. Бандиты тоже не дураки

– Так что делать-то будем? – спросил уже Пашка.

– Уходить пора, – так, чтобы слышно было только нам, ответил старик. – Бандиты землю носами роют, ищут, кто атамана их убил. Вы деньги получили уже? Сами в ратушу ходили?

– Я боярина Сергея попросил, он сходил, принес. Еще и часть добычи у нас купил – посуду, ткани.

– И правильно, – одобрительно кивнул старый солдат. – Значит, на его воинов подумают. Хорошо бы, если в народе об этом заговорили, тогда, когда мы дело сделаем, могут на людей Грача подумать. Хотя, вряд ли, конечно…

Пашка и Ромка, спрашивать, что за дело, не стали, а значит, Игнат им и об этом уже успел рассказать. Ну и хорошо, мне объяснять меньше, к тому же у старого солдата это гораздо лучше получается.

– Вы как, готовы уходить? – спросил старик. – Что сами-то делаете?

– Покупать пока ничего не стали, боимся, что обманут, – продолжил я. – Но деньги теперь есть, много. Полторы тысячи почти, на все хватит, даже на коней. А так – с дружинниками Сергея тренируемся, да в караулах стоим.

Про наши скромные гулянки в харчевнях я рассказывать не стал. Во-первых, потому что были они действительно скромными, серебром мы не швырялись и вели себя тихо. А во-вторых, потому что не знал, как на это отреагирует Игнат. Он-то нас в строгости держал.

– В караулы, говоришь? – старик почесал спутанную бороду и внимательно посмотрел на грязь, попавшую под ногти. Вытер руку о штанину и продолжил. – В караулы, это хорошо. В какую вахту стоите?

– Посреди ночи. Сергей своим сказал, что мы пришли новиками в его дружину, вот Егор нас и ставит.

– Это еще лучше. А когда вас должны поставить теперь?

– Да, завтра вроде? – я вопросительно посмотрел на Пашку.

– Завтра, – кивнул тот. – Я у десятника спросил, он говорит, что на вахту его люди встают ночь через две.

Тут мы прервались, потому что хозяин харчевни принес поднос с обещанным обедом: горшочек гречневой каши на сале, горшок с гороховым супом с плавающими на поверхности кусками бекона, большое блюдо с жареными колбасками, и две цельных буханки хлеба. Действительно расстарался.

Ромка засапожником нарезал хлеб, каждый наложил себе, чего хотелось, и некоторое время было слышно только как мы ели. Но по глазам Игната я видел, что он старательно что-то обдумывает. Хотя, о чем он может размышлять, и так было ясно.

– Значит так, – сказал Игнат, после того как прикончил свою порцию каши, схватился за кружку и опростал ее в несколько глотков. – Сделать дело