Системный Ремесленник Забытых Богов - Ярослав Мечников

Мне стало не по себе от этого почти истеричного поклонения. Я ведь, по сути, ничего не сделал! Это все "Архивариус", это какая-то неведомая мне технология Предтеч, которая сработала в самый критический момент. Я чувствовал себя самозванцем, обманщиком.

«"Архивариус", – мысленно взмолился я. – Что это было? Я… я не контролировал это! Я не заслуживаю такого… такого отношения!»

[Активация протокола "Синтез-Омега" и проявление энергетических способностей стали возможны благодаря совокупности факторов, носителем, – ответил "Архивариус", и в его обычно бесстрастном голосе мне послышались какие-то новые, почти… человеческие нотки. – Ваши внутренние качества: доблесть, проявленная в готовности к самопожертвованию ради защиты других; мудрость, продемонстрированная в тактическом мышлении и принятии оптимальных решений в критической ситуации; ясность сознания, позволившая сохранить контроль над эмоциями перед лицом смертельной опасности; и смирение, с которым вы приняли свою возможную участь, – все это создало уникальный резонанс с резервными нейросетевыми модулями Предтеч, интегрированными в вашу нервную систему. Предтечи были мудры, носитель. Они понимали, что такая сила не может быть доверена существу со злыми намерениями или слабым духом. Вы… вы оказались достойны. И это не моя заслуга, а ваша.]

Его слова немного успокоили меня, но не до конца. Достоин? Я? Простой инженер, который еще несколько недель назад паял микросхемы в лаборатории и мечтал об отпуске на море? Это все казалось каким-то безумным сном.

Тут толпа КЗаррКх расступилась, и ко мне подошел Вождь Красный Коготь. За ним, как тень, семенил Жрец Шипящий Язык, его лицо выражало сложную смесь страха, уважения и, кажется, некоторой зависти.

Вождь остановился передо мной, долго, очень долго смотрел мне в глаза. Мое тело все еще слегка пульсировало остаточным свечением, но оно постепенно угасало.

[Перевод (Вождь, его голос был тихим, но очень серьезным): "Проводник… То, что ты сказал мне перед… перед этим боем… о моей дочери, Кайле… это правда?"]

Я кивнул, не отводя взгляда. Сейчас было не время для лжи или увиливаний.«Да, Великий Вождь. Это правда. Я люблю ее».

Красный Коготь тяжело вздохнул, его огромная грудь вздымалась и опадала. Он снова посмотрел на меня, потом на Кайлу, которая стояла чуть поодаль, ее лицо было залито слезами, но в глазах светилась надежда.А потом Вождь сделал то, чего я никак не ожидал. Он… улыбнулся. Широкой, клыкастой, но на удивление доброй улыбкой.

[Перевод (Вождь): "Что ж… Духи действительно выбрали для моей дочери необычного… мужа. Но если она счастлива… и если ты будешь защищать ее и наше племя так же, как сегодня… я даю свое благословение. Да будет свадьба!"]

Свадьба?! Я?! И Кайла?! Мой мозг отказывался это переваривать. Но прежде чем я успел что-либо сказать, или прежде чем толпа КЗаррКх снова взорвалась бы радостными криками, Вождь поднял руку, призывая к тишине. Его лицо снова стало суровым.

[Перевод (Вождь): "Но… праздновать мы будем потом. Не сегодня. Сегодня… сегодня день скорби. Посмотрите вокруг."] – он обвел рукой разрушенную деревню, дымящиеся хижины, и ту страшную гору тел у ритуального костра. – ["Наши братья и сестры пали от рук этих проклятых Гладколиких. Их души еще не покинули этот мир. Они ждут, чтобы мы проводили их с честью. Сегодня, по древнему обычаю КЗаррКх, наступает Ночь Молчания и Огня. В этот день никто не должен произносить громких слов. Никто не должен смеяться или плакать навзрыд. Мы должны молча помочь душам наших павших найти путь к Великому Шипящему Змею. Мы должны сжечь их тела со всеми почестями, чтобы они возродились в новом мире сильными и свободными. Старейшины будут шепотом на ухо каждому объяснять, что нужно делать. А ты, Проводник… ты теперь один из нас. И ты пройдешь этот обряд вместе с нами."]

Ночь Молчания и Огня… Звучало это зловеще, но в словах Вождя была такая глубокая, первобытная скорбь и такая непоколебимая вера в их традиции, что я не мог не проникнуться уважением.

И начался этот странный, трагический ритуал. Все племя, от мала до велика, молча, почти беззвучно, принялось за работу. Мужчины разбирали завалы, тушили последние очаги пожара, женщины убирали тела павших, обмывали их, заворачивали в лучшие шкуры. Дети, притихшие и напуганные, помогали взрослым, нося воду или собирая хворост для погребальных костров.

В этом молчаливом, общем горе было что-то невероятно мощное, объединяющее. Я видел, как КЗаррКх, эти грубые, дикие воины, которых я еще недавно считал просто кровожадными дикарями, плачут – беззвучно, так, что только плечи их сотрясались. Я видел, как Кайла, забыв о своем статусе дочери Вождя, наравне со всеми помогает женщинам, ее лицо было строгим и печальным.

Мне тоже нашлась работа. Старейшины племени, седые, морщинистые КЗаррКх с выцветшими татуировками, подходили ко мне и шепотом, почти на ухо, объясняли, что я должен делать. Я помогал носить тела к месту ритуального сожжения – большой поляне за деревней, где уже были сложены несколько огромных погребальных костров. Я помогал укладывать их на эти костры, посыпая какими-то травами и смолой, которые, по словам старейшин, должны были помочь душам быстрее подняться к звездам.

В этом было что-то очень трагичное, но в то же время – высокое и духовное. Я вдруг понял, что КЗаррКх – это не просто отсталое племя дикарей. В их традициях, в их вере, в их отношении к жизни и смерти была своя, особая мудрость, своя глубина, которую я только начинал постигать. Они были частью этого мира, этой природы, и они жили по ее суровым, но справедливым законам.

Мы закончили только под вечер, когда последние погребальные костры догорели, а их пепел, подхваченный ночным ветром, унесся к звездам. Я был вымотан до предела, не столько физически, сколько морально. Картина сожженных хижин, горы трупов, тихий плач женщин – все это стояло у меня перед глазами.

Я лежал в своей хижине, на той самой подстилке из шкур, где еще прошлой ночью я обнимал Кайлу. Сейчас она казалась пустой и холодной. Я смотрел в темный потолок и думал. О своей новой силе, о том, что произошло на площади. О той энергии, которая прошла через меня, о том, как