Муля, не нервируй… Книга 5 - А. Фонд

И вот моя очередь дошла. А вот на томик Майн Рида «Всадник без головы» я был записан под номером сто пятьдесят девять. То есть в лучшем случае, эта книга попадётся мне в руки через полгода.

Дуся как раз вышла вынести мусор, как в дверь постучались.

— Открыто! — сказал я со вздохом., понимая, что это опять кто-то из соседей пришёл поговорить по душам и это надолго. А я остановился на самом интересном месте.

В комнату заглянула Муза:

— Муля, здравствуй! — торопливо сказала она и нервно осмотрела комнату, — а где Дуся?

— Пошла выносить мусор, — ответил я. — Заходи, подожди её. Она скоро вернётся.

— Я к тебе, — сказала Муза и на её лице появилась какая-то смущённая улыбка.

— Садись, — предложил я, — чай будешь?

— Нет, Муля, спасибо, — покачала она головой, к столу не присела, но вытащила из кармана знакомый свёрток и положила его на стол, — это твои деньги.

— Откуда ты это взяла? — изумился я.

— Мне нужно было шпатель, — смущённо пояснила она, — а у Герасима, я помню, был. И я знаю, где он у него лежит. Герасим же инструменты не увёз. И вот я пошла в чуланчик и случайно нашла свёрток. Решила, что если нашла я, то найдёт ещё кто-то другой. А поняла, что это твоё — там листочки с текстом были. Почерк твой.

— Понятно, — выдохнул я.

— Забирай, — сказала Муза и добавила, — и не разбрасывай больше там, где его могут найти другие люди.

— Спасибо, Муза! — крикнул я ей уже в спину.

Хлопнула дверь, и я покачал головой: надо же! А ведь я думал на Ярослава.

Уже перед сном я снова вышел на кухню. Дуся мыла посуду в раковине.

На столе опять стояла банка с лилиями, но на этот раз с тигрово-апельсиновыми. Это явно были другие цветы, а не Ярослав перекрасил.

— Это называется «седина в бороду», — пожаловался я Дусе, рассматривая флористическую композицию, — Фаина Георгиевна явно решила продемонстрировать, что ей дарят цветы и выставила весь букет на кухне, чтобы все увидели и прониклись. И главное — не хочет признаваться, что это так!

— Ой, Муля, иногда ты такой же дубоголовый, как и все остальные мужики! — со смехом парировала Дуся, ловко перетирая вымытые тарелки кухонным полотенцем.

Уязвлённый (ведь могла бы и поддержать), я возмутился:

— Когда дело касается Фаины Георгиевны, ты всегда предвзята. И ты, и Белла, и Муза — вы всегда её защищаете!

— А ты своей башкой даже не подумал, что все лилии очень сильно пахнут, — проворчала Дуся, — а комната у Глаши маленькая. И если бы она оставляла их в комнате — до утра могла бы и не проснуться. Это же в се знают, Муля!

Я озадаченно умолк — стало неудобно, что подозревал невинного человека.

— Хотя кто ей постоянно дарить такие букеты — мне уже и самой любопытно, — покачала головой Дуся.

Я задумался. Действительно.

Сегодня прямо с утра у нас было первое собрание. В малом актовом зале собрались все те, кто поедет в Югославию, из наших. Кроме Фаины Георгиевны, Рины Зелёной, Миши Пуговкина, меня и Вани Матвеева (звукооператор, его Эйзенштейн рекомендовал, и я не нашёл причины не прислушаться к мнению профессионала), так вот, кроме нас пятерых, в зале находились ещё человек десять вообще непонятно, что за людей.

Кроме «югославов» (тех, кто поедет) и непонятных остальных, в зале присутствовали ещё Козляткин от руководства и ещё невзрачный и незапоминающийся мужчина в тёмно-сером костюме и очках. Он представился, как товарищ Сидоров. Ну, с ним тоже, в принципе понятно.

Но как бы то ни было, я начал собрание:

— Товарищи! — сказал я, — у нас осталось меньше трёх недель до поездки в Югославию. Если всё будет нормально, то уже скоро мы, под руководством югославского режиссёра Йоже Гале, приступим к съёмкам фильма.

Я обвёл присутствующих взглядом: Фаина Георгиевна, Рина Зелёная, Миша и Ваня слушали внимательно, стараясь не пропустить ни одной фразы. А вот остальные люди, такое впечатление, что присутствовали в этом зале через силу.

Ну ладно, разберёмся.

— В общем, насколько я вижу, сейчас мы все заняты подготовкой документов. Я ещё раз прошу проверить, чтобы всё было в порядке. Кроме того…

— А где мы жить там будем? — раздался с заднего ряда голос молодого парня с длинными волосами и рыжеватыми гусарскими усами, который вальяжно развалился в кресле и нагло смотрел на меня.

— А вы, простите, кто? — вопросом на вопрос ответил я.

— Я гримёр, — парировал тот.

— Насколько я знаю, гримёры, звукооператоры, кроме Ивана Матвеева, осветители и костюмеры по договорённости будут от югославской стороны, когда мы будем снимать там, и от нашей стороны — когда съемки будут у нас. Так что я не понимаю, что вы тут делаете?

— Это вас не касается! — нагло заявил парень, — вы не ответили на мой вопрос!

— Я не буду отвечать на вопросы посторонних, — пожал плечами я и продолжил, — теперь по поводу текста ролей…

— Я не посторонний! Я есть в списках! — опять влез парень.

— Я не видел никаких списков, — сказал я.

— Муля, — прокашлялся Козляткин и чуть смущённо сказал, — ты понимаешь, тут такое дело…

Глава 18

Я внимательно посмотрел на него. Очевидно, на моём лице была написана отнюдь не безмятежность, потому что Козляткин стушевался и, после секундного колебания, сказал:

— Муля, эммм… товарищ Бубнов, давай-ка выйдем на минуточку.

Я вопросительно поднял бровь.

— А пока товарищ Иванов огласит для всех собравшихся правила техники безопасности и соберёт подписи.

Товарищ Иванов согласно кивнул и вышел на моё место, раскрывая какую-то брошюрку. Мне же ничего не оставалось, как последовать за Козляткиным в коридор.

— Сидор Петрович, что происходит? — сразу взял быка за рога я, — что-то я уже ничего не понимаю. Кто все эти люди?

— Муля, — начал Козляткин и явно приготовился мне что-то втюхивать, но я не дал:

— Сидор Петрович, я категорически против всех этих посторонних!

— Муля, ты не понимаешь, — вздохнул шеф с таким обречённым