Реликты лета - Антон Аркатов

Тем временем Лже-Славя быстро задрала юбку и выхватила какую-то длинную и тонкую металлическую пластинку, привязанную к ноге. Я успел рассмотреть, что это старая линейка, однако вот Славя среагировать не успела, получив хлёсткий удар этой линейкой в плечо. После этого Лже-Славя выбежала из домика, а вот Славя осталась стоять на месте.

– Это что было?! – выдохнул я.

Однако Славя молчала.

– С тобой всё в порядке? – Спросил я дрожащим от волнения голосом.

Оказалось, что её парализовало. Все мышцы Слави словно закостенели, и она застыла в одной позе как статуя. Слава богу, хоть жива, дышит! Говорить она тоже не могла. Я метался туда-сюда вокруг парализованной Слави минут пять, не зная, что сделать и что предпринять. Наконец она неразборчиво пробубнила:

– П… и-и-и… ец.

– Полностью с вами солидарен! – У меня от сердца отлегло.

Ещё через пару минут Славя с моей помощью легла на кровать и говорила уже вполне разборчиво:

– Парализатор, мать его! Попалась как глупая первогодка! – Она с трудом повернула голову в мою сторону. – Что ей было нужно?

– Да мы толком и поговорить не успели. Она хотела забрать у меня очки.

– Понятно.

«И это всё, что ты можешь сказать?» – чуть было не заорал я, но, видя состояние Слави, решил повременить с истерикой. Девочка закрыла глаза и пролежала так ещё некоторое время.

– Может, тебе воды принести? – в итоге не выдержав, спросил я.

– Не надо. – Она вдруг резким движением села на кровати и выглядела так, будто ничего и не произошло. – Эффект парализатора достаточно кратковременный. Я просто была не готова.

– У меня создалось впечатление, что вы знакомы.

Славя слегка наклонила голову и смотрела на меня как на человека, которому она уже сотню раз объясняет одно и то же. Затем достала очки из кармана, покрутила их в руках и улыбнулась.

– Всё же хорошо, что я их у тебя забрала. Ладно уж, расскажу. – Она сделала длинную паузу и нехотя продолжила: – Ты считаешь, что никогда не станешь таким, как твой братан, и не хочешь быть похожим на него. Так вот и я вовсе не горю желанием походить на свою сестрицу. Если провести в этом лагере достаточно циклов, то рано или поздно ты начнёшь стремиться к той или иной цели. Без цели нет жизни, без цели – это просто существование. Например, как у Слави, которая была в этом цикле изначально. Но цели у всех бывают разные. Можешь быть уверен, у твоего братана она тоже, несомненно, есть.

– И какая же? – быстро вставил я.

– Уничтожить этот мир. Все циклы. Я не знаю, возможно, он уже настолько отчаялся, а может, просто сошёл с ума. Однако безумный человек часто бывает вполне успешен в достижении своих безумных целей.

– А твоя сестрица?

Славя ответила не сразу, и было видно, что рассуждать про братанов и корешей ей куда легче, чем про собственные копии.

– Сестрица, наоборот, хочет остаться в лагере навсегда, – наконец продолжила она. – Более того, она не хочет, чтобы кто-либо вообще смог выбраться отсюда.

– Интересно, как же она дошла до жизни такой? – хмыкнул я, впервые почувствовав, что и я могу на чём-то подловить Славю.

– Слушай, ну тебе же не нравится, когда тебя сравнивают с тем пионером!

– С ума сойти может каждый, особенно в таком месте. А что насчёт неё? Она тоже сумасшедшая?

Славя надулась и сычом смотрела на меня. Может быть, я немного и перебарщивал, но её аура всемогущества таяла на глазах. Наконец она мрачно спросила:

– Ты читал про Стэнфордский тюремный эксперимент?

– Я в нём участвую! – фыркнул я. – Удивлён, что ты про него читала.

– Книжек в библиотеке с каждым циклом не прибавляется, но ты удивишься, сколько всего можно найти на телефонах попадающих сюда людей.

– Боюсь даже представить, – проворчал я.

– Так вот. Если человек поставлен в определённые условия, если он считает, что на него влияют обстоятельства непреодолимой силы, то он будет адаптироваться к этим обстоятельствам по-разному. А реликты – это не игрушки! Они дают власть и создают иллюзию контроля. Если ты не можешь контролировать весь лагерь, то в пределах одного цикла ты царь и бог! Видимо, что-то подобное произошло и с твоим братаном, и с моей сестрицей. Просто мы с тобой разные.

– Да, но, мне кажется, ты здесь провела как минимум не меньше времени, чем они.

– Иногда достаточно совсем небольшого события или случайной встречи, чтобы изменить человека.

– И с кем же ты повстречалась?

Славя ничего не ответила, вздохнула и уставилась в окно, а я пытался обработать полученную информацию. Ладно я и тот пионер! Я в теории мог представить, что в итоге свихнусь и, как выяснилось, захочу уничтожить лагерь, но Славя! Нет, все Слави во всех циклах! Образ доброй, честной, дружелюбной и ответственной пионерки, помощницы вожатой, спортсменки, комсомолки и просто красавицы, которую я знал до знакомства со Славей, всё ещё был жив в моей памяти. Да, я мог представить, что Славя превратится в Славю, но всё, что она рассказала про Лже-Славю…

– Ты, наверное, теперь поменял мнение обо мне? – спросила она, не оборачиваясь.

– Как минимум, оглядываясь на моего братана, я не вправе кого-либо осуждать.

– Но что ты сам думаешь?

– Я толком ничего не знаю ни об этом лагере, ни о тебе. А предположения мне строить не хочется. Если бы ты рассказала больше… – Мои слова повисли в воздухе, а в домике наступило тягостное молчание.

Славя продолжала смотреть в окно, а я вдруг почувствовал, что мы сейчас ещё дальше друг от друга, чем были пару часов назад, когда я оказался в другом цикле. Девочка передо мной казалась бесконечно одинокой, словно она несла на душе тяжеленный груз. Мы все заперты в этом лагере, но всё равно здесь много циклов и много пионеров, однако Славя как будто была заперта внутри себя. Она говорила про цели – какова же её цель?

– Мы уже столько времени гоняемся за этим фотоаппаратом. Почему он так важен? Он поможет выбраться отсюда? – спросил я.

– Я уже говорила: меня попросил его найти один человек. Я, честно говоря, и сама не знаю, зачем он ему.

– Этот человек… Ты про него говорила, что случайное знакомство может изменить жизнь?

Нет ответа.

– Ты его любишь? – наконец решился я.

И вновь нет ответа. Её молчание ранило больнее любых слов.

Конечно, мне отчаянно хотелось бы верить, что этот человек – это я из другого цикла, но с равной вероятностью это мог быть кто угодно. Когда я влюбился в Славю?