Деньги не пахнут 3 - Константин Владимирович Ежов

– Тогда хотя бы подтвердите, какие из этих данных соответствуют действительности?

Кивок головы – и начался своеобразный разбор рекламных лозунгов с экрана сайта, словно школьники проверяли задачник по решебнику.

– На сайте сказано, что идёт процесс одобрения FDA. Для какой именно разработки?

– Для теста на HSV-1.

– Когда подали заявку?

– Совсем недавно… пару недель назад.

Неожиданность, как лёгкий холодок по спине: оказывается, компания всё-таки начала процедуру официального утверждения. Но тут же – отрезвление.

– А что насчёт остальных тестов?

– Они… тоже в процессе.

Фраза прозвучала расплывчато, почти комично. Диагностировать якобы свыше двух сотен болезней, но формально оформить заявку лишь на один тест – в этом слышался откровенный расчёт. Замысел Холмс проглядывался ясно, как следы на свежем снегу: получить разрешение хотя бы на одну разработку и громко кричать на каждом углу "FDA одобрило", подминая под это все остальные обещания.

– Планируется ли подача заявок на другие показания?

– Это… будет объявлено позже.

Запись для отчёта обретала всё более ясный вид: "HSV-1 – в процессе, дополнительные тесты – заявлены". Но объём всё ещё не дотягивал, словно на весах недоставало граммов.

Каждый раз, когда вопросы становились чересчур острыми, на лице Эмилии проступала тревога – лёгкая тень в глазах, неловкая улыбка. И каждый раз уверенный тон собеседника снимал её напряжение:

– Нужно только набрать объём, ни больше, ни меньше.

Осознав, что её собеседник гонится не за истиной, а за буквами в отчёте, девушка постепенно расслабилась.

Пятнадцать минут пролетели быстро, и наконец прозвучало с облегчением:

– Две тысячи знаков – готово!

Улыбка – тёплая, искренняя, почти благодарная:

– Вы очень помогли. Благодаря вам, по крайней мере, сегодня удастся избежать беды.

– Не за что. Сделала, что могла.

В воздухе повисло ощущение лёгкой товарищеской близости, словно оба участвовали в одной маленькой тайной миссии.

– Честно говоря, если бы не вы, меня бы уже уволили.

Эти слова заставили Эмилию задержать взгляд и спросить с осторожной серьёзностью:

– Правда, можно лишиться работы из-за такого пустяка?

Любопытство в её голосе было неподдельным. Вопрос о потере места явно задевал за живое.

– Увольняют и за меньшее. В Goldman действует жёсткое правило: каждый год под нож идёт нижние десять процентов сотрудников.

– Как? Просто так – увольняют десять процентов?

В её глазах мелькнуло изумление. Словно из далёкого, чужого мира донеслась история: приходишь утром, а рядом пустует чей-то стол. Без предупреждения, без прощаний – просто исчезновение коллеги.

– Это даже законно? Вот так – без объяснений?

– В условиях at-will – вполне.

Короткое объяснение прозвучало твёрдо: система, где обе стороны могут разорвать контракт без причины, – норма для банков и стартапов Кремниевой долины. Лёгкость, с которой переставляют людей в этой игре, пугала и завораживала одновременно.

Эмилия усмехнулась криво, будто признавая бессилие перед правилами чужого мира:

– Закон ведь не для того придуман, чтобы всё отдавать на волю работодателя… но, похоже, тут спорить бессмысленно.

В этой мимолётной улыбке, чуть горькой и обречённой, мелькнула правда – внутренняя уязвимость, та самая трещина в человеке, через которую может прорваться совесть.

В её взгляде теплилось не просто сочувствие к малознакомому собеседнику. За этой мягкой печалью скрывалась собственная тревога, родственная и похожая, словно невидимая нить связывала её с чужой судьбой. Страх перед возможной расплатой за правду, боязнь мести компании – вот что пряталось за её молчанием.

На каждом, кто решается раскрыть тайну, давит одна мысль: увольнение как кара. Вокруг Эмили витала та же тревога – желание говорить боролось с боязнью последствий.

Нужен был намёк, лёгкий, но выразительный.

– Не значит же это, что остаётся только сидеть сложа руки, – прозвучало с лёгкой усмешкой, как вызов.

– Что?.. – Эмили подняла глаза, в которых блеснуло непонимание.

– Когда случаев незаконных увольнений набирается достаточно, люди объединяются. Коллективный иск способен перевернуть всё.

– Такое вообще возможно? – робко выдохнула она.

– Всё зависит от причин… Ах! – губы резко сомкнулись, пальцы легли на губы, словно спешно запирая сказанное. – Прошу, сделайте вид, что этого не было.

– Да ну…, – её голос дрогнул между удивлением и недоверием.

– Умоляю, – глаза глянули с почти детской просьбой. – Ни слова.

Эмили кивнула, но по выражению лица стало ясно – мысли её уже текли в другом русле. В её воображении, возможно, возник образ человека, собирающего подобные истории, чтобы однажды ударить громом в суде.

Чтобы рассеять напряжение, тема сменилась легко, почти нарочито буднично:

– Слушай, а где тут можно выпить чего-нибудь?

– Выпить?

– Сегодня явно нужен стакан чего покрепче.

Эмили, задумавшись, назвала несколько мест. Выбор пал на "The Crown" – английский паб с тёмным деревом, низким светом и горьковатым запахом хмеля.

– Коронный стаут там на славу, – улыбнулась она, – а вот еда… ну, так себе. Это место для тех, кто приходит ради кружки, а не ради тарелки.

– То, что нужно. Сегодня главное – выпить.

Эти слова прозвучали как этакий ориентир невзначай: вечером собеседника можно будет найти там. Возможно, Эмили придёт – из любопытства или желания услышать больше. Но всё же надежда оставалась зыбкой.

В мыслях промелькнуло: "А если прямо пригласить её?.." Но тут же мысль была отброшена. Слишком двусмысленно – женщине от мужчины. Лишние намёки способны всё испортить, да и в будущем её роль могла стать куда важнее простой собеседницы. Нужен был её выбор, не чужое приглашение.

И как только в воздухе повисла ещё одна приманка, дверь распахнулась с грохотом. Доски пола жалобно скрипнули, и в комнату шагнул низкорослый коренастый индиец. В воздухе словно разлился запах крепких пряностей и чего-то жгучего.

То был вице-президент Шарма.

– Что так долго?! – рявкнул он, обдав Эмили тяжёлым взглядом.

В его голосе слышалась не простая раздражённость. Подозрение, острое и ядовитое, читалось в каждом движении бровей, в каждом огненном отблеске в глазах.

Эмили застыла, будто превратилась в камень. Ни слова не сорвалось с её губ. Казалось, воздух в комнате стал вязким, и каждый вдох давался с трудом.

– Попросил перепроверить факты.

Таково краткое пояснение прозвучало мягким тоном, а затем последовал лёгкий поклон – извинение в знак уважения к потраченному времени.

– Задавал много вопросов и, возможно, отнял у неё слишком много времени. Прошу прощения и благодарю, – слова прозвучали ровно, без излишней драмы.

Только после этого Шарма