Русская Америка. Сухой закон 4 - Михаил Дорохов

— Проходите…

Освещённый небольшой холл, деревянная резная мебель, дорогая и изысканная. Внутренне убранство разительно отличалось от впечатления, что производило «семейное гнездо» дона Де Луки снаружи. Навстречу гостю вышла горничная. Она молча взяла его пальто, скромно потупив взор чёрных очей, и исчезла в боковом коридоре.

Бернардо двинулся по лестнице на второй этаж. Вскоре они подошли к кабинету.

— Ждите, — остановил он Волкова и вошёл внутрь.

Шулер услышал приглушённый разговор. Разобрать что-либо из слов говоривших не получилось. Спустя минуту, порученец отворил дверь и протянул руку внутрь кабинета:

— Проходите.

Дон Де Лука восседал на кресле с высокой спинкой, облокотившись на стол. Во всём его виде сквозила уверенность. Крепкий старик с густой шевелюрой седых волос через очки наблюдал за вошедшим посетителем.

— Присаживайтесь. Как вас зовут?

Волков не сомневался, что Бернардо уже назвал его имя, но всё же повторил, устраиваясь поудобнее в кресле напротив стола:

— Илья Волков.

— Что привело вас ко мне? Никколо сказал, что вы пересекли океан ради нашей встречи, — дон снял очки, отложил их в сторону и скрестил пальцы, с интересом всматриваясь в лицо шулера.

— Я прибыл сюда с моими людьми по поручению нашего босса. Алексея Соколова. У меня с собою письма для вас от Джонни Торрио. Он передаёт горячий привет из Чикаго.

Де Лука усмехнулся:

— Донато Торрио… — произнёс он истинное имя «Лиса» и продолжил, — Я помню его совсем маленьким, а теперь он заправляет больши́м городом. Рад, что он не забывает старика. Я могу прочитать письмо?

Вопрос был задан скорее из вежливости. Одно мановение руки дона, и Бернардо всадит в Илью пулю, в этом Волков не сомневался.

— Конечно! — ловкач положил запечатанный и скреплённый печатью конверт на лакированную столешницу.

Дон, не спеша, взял нож для корреспонденции и взрезал конверт. Достал сложенный листок и снова надел очки, углубившись в чтение. А Илья Митрич принялся осматривать убранство кабинета. Большой глобус — бар, резные кресла по бокам от шахматного стола с инкрустацией на бортах в виде сцены охоты. Картины. На столе покоился кинжал с позолоченной рукоятью. Неподалёку от него лежала колода карт с красиво оформленной рубашкой. Интересно, дон — любитель сыграть? Вряд ли. Незаметно, чтобы колода часто использовалась…

— Хм… — наконец-то оторвался от письма Де Лука, — Вы в курсе о том — что содержится в письме?

— В общих чертах. Мой босс информировал меня об этом.

— Значит, вы уже знаете, о том, что я давно не в ладах с доном Альберти, и Торрио считает, что я могу помочь вам в спасении семьи этого… Паоло Колетти?

— Знаю.

Дон снял очки и откинулся в кресле, изучающе глядя на Волкова:

— Сколько с вами людей?

— Помимо меня ещё шесть человек.

— И что они могут?

— Они все прошли войну. Алексей послал лучших из своего охранного агентства.

— Сабатино Альберти… — произнёс тихо Де Лука, будто разговаривая сам с собой. — Он как сорная трава. Вырос на грязи и крови. Но у него есть верные люди. Много людей.

— Если вы поможете нам, то мистер Соколов предлагает очень хорошие условия для совместного бизнеса.

— Да, я понимаю. Поставки фруктов отсюда с заходом во Францию. Где, подозреваю, на сухогрузы будет загружаться вино и виски, — усмехнулся дон.

— Именно так.

— Я могу обеспечить вас вином и здесь.

— Пять тысяч ящиков? — поднял бровь Волков.

Дон впервые словно запнулся. Он изучающе посмотрел на шулера:

— Вам нужен такой объём?

— Нам нужно гораздо больше…

Де Лука переглянулся с Бернардо:

— Оставь нас.

Немногословный порученец покинул кабинет.

— Такого объёма я дать не смогу, мистер Волков. Но если мистер Соколов купит тысячу ящиков сицилийского вина у меня и моих компаньонов — это упростит ему задачу. И станет отличным началом добрых отношений.

— Думаю, сначала он захочет узнать — что с женой и детьми Паоло Колетти, которых держат в заложниках? — парировал Волков.

— Я кое-что слышал о них. Однако в сложившихся сейчас обстоятельствах, мои люди не могут поднять оружие на людей Сабатино. А заложников хорошо охраняют. Я уверен в этом. Я узна́ю — где точно их держат. Если семью Колетти перевезли на виллу дона Альберти, то всё становится намного сложнее. Если я отправлю туда своих парней, то это будет означать открытую войну. И тогда Палермо зальётся кровью.

— Чем вы тогда можете помочь?

Дон Де Лука улыбнулся:

— А вы напористы. Вы — игрок?

— Что? — удивился Илья Митрич.

— Вы — игрок, мистер Волков? Видите ли, я давно живу на свете. Ничего вокруг меня не происходит просто так. И я ничего не делаю просто так. Из всего, что есть в моём кабинете, вас заинтересовали только игральные карты. Вы так пристально смотрели на них… Кстати, я сам — не любитель всего этого… — продолжал хитро улыбаться дон.

— Признаюсь, я люблю игру, — кивнул Волков.

— И рисковать тоже, я полагаю. Дело, которое вы задумали — для тех, кто любит риск, не иначе. Так вот, я предоставлю транспорт, организую наблюдение и соберу всю необходимую информацию. Чтобы уважить просьбу моего старого приятеля Торрио… Но мои люди не пойдут в атаку, если заложников держат на вилле Альберти. Тем более, уже завтра он узнает, что сюда, в Маринео, прибыли незнакомцы издалека. Поэтому, когда вы поднимете шум, а я даже не сомневаюсь, что вы его поднимете, сразу станет понятно, что я помогал вам.

Шулер удивился:

— Разве этого не достаточно, чтобы объявить вам войну?

Дон Де Лука рассмеялся:

— Мистер Волков, вы не понимаете местных порядков! Для этого нужно долго прожить здесь, на Сицилии. Мы всегда находимся в состоянии вражды. Конкуренция иногда оборачивается кровью. Но большое нападение — это то, что не нужно абсолютно никому. Ни моим компаньонам, ни союзникам Сабатино. Это нарушает баланс сил. Ломает привычный ход жизни в этих долинах и горах. В том, что я помогаю тем, у кого есть счёты к дону Альберти — нет ничего необычного. Вы не местные. Но вот если МОИ люди отправят на тот свет пяток его парней — это уже повод для большой вендетты. Которая всколыхнёт всех вокруг.