MAYDAY 2 - Ксения Кантор

Ей казалось, что она стоит на краю пропасти. Куда ни глянь – бездонный провал, ни деревца, ни выступа, чтобы зацепиться. Несмотря на теплую погоду ее бил озноб. Как поломанная деталь, гулко и тяжело отстукивало сердце. Сквозь густую пелену неизвестности Кристина пыталась разглядеть или хотя бы предугадать, что ждет впереди. Но ответов не было.

Поскольку за окном начало смеркаться, а Кирилла все не было, девушка взяла давно прочитанные книги и отправилась за братом. Ведь она точно знала, где его искать.

***

Дверь открыл командор собственной персоной.

– Я знал, что ты подлая, изворотливая дрянь. Но это слишком даже для тебя!

– Господи, что на этот раз я натворила?

Как ни странно, очередные грязные слова ее не задели. Как и испепеляющий взгляд Страхова. Устало поправив выбившуюся прядь, Кристина ждала ответ.

– Ты сказала дочери, что я выгнал тебя с базы.

– Понятно, – равнодушно качнув головой, она устремила взгляд на лестницу. Со второго этажа доносились всхлипы. – Я могу с ней поговорить?

Марк раздумывал ровно секунду.

– Обязана. И только при мне.

И вновь равнодушный кивок.

– Рита, спустись ко мне, пожалуйста.

Вручив мужчине книги, Кристина присела на нижнюю ступень лестницы. Вскоре раздались шаги. Поравнявшись с ней, Маргарита кинула злой, полный обиды и слез, взгляд на отца.

– Пусть он уйдет!

– Не говори так. Твой папа здесь совершенно ни при чем. Я понимаю, ты очень расстроена, но не стоит его винить. Это несправедливо. – она похлопала ладонью рядом с собой. – Садись, расскажу тебе один секрет.

Не сразу, но все же маленькая бунтарка опустилась рядом. Глядя в зареванное личико, Кристина чувствовала, как рвется сердце. Но она настолько погрязла во лжи, что дальнейшее объяснение далось ей почти легко.

– Ты – мой самый надежный друг. И только тебе я могу доверить свои секреты, потому что знаю, ты никому никогда о них не расскажешь. Так? – девочка с опаской покосилась на отца, но затем уверенно кивнула. Убедившись, что ее поняли предельно ясно, Кристина продолжила, – помнишь, я рассказывала, что мои родители были докторами? Папа исследовал вирусы и когда на землю обрушился AVE, он очень хотел найти против него вакцину. Так вот, в «Протоне» ученые занимаются тем же. И я еду туда, чтобы помочь.

– Это опасно?

– Для меня нет. Ты же знаешь, мы с тобой самые храбрые девчонки на этой планете.

– Я не хочу, чтобы ты уезжала, – всхлипнула Рита и вновь залилась горючими слезами. – Я тебя так люблю!

Кристина обняла хрупкое тельце и крепко прижала к себе.

– Знаю, малышка. Я тоже тебя очень люблю. – она успокаивающе гладила по белокурым волосам, вдыхая неизменный аромат леденцов. – Ты уже взрослая, поэтому должна понимать, как важна эта работа. Мы можем спасти много-много людей.

Марк внимательно слушал разговор, не упуская ни малейшей детали. Он ожидал каких угодно объяснений, сказок, доводов, но только не такого. Неожиданный выбор. Если не сказать, обескураживающий. Кошкина вновь его удивила.

Рита предприняла еще одну попытку.

– А почему ученые не могут приехать сюда?

– Здесь слишком много людей. Помнишь, в начале разговора я упомянула, что это секрет? Так что тсссс, – она приложила палец к губам, – об этом никто не должен знать.

Собеседница насуплено замолчала. Хоть слез не было, уже победа.

– Ты будешь приезжать ко мне в гости?

В ответ она неопределенно качнула головой. За все это время на командора она не взглянула ни разу, не стала и теперь. Он питает к ней ИСКЛЮЧИТЕЛЬНУЮ неприязнь и уже давно дал понять, насколько недоволен ее общением с Ритой. Так что для него, все складывается крайне удачно.

– Можно тебя кое о чем попросить? Не забывай о друзьях. В мое отсутствие ты главная по встречам. Собирай ребят, играйте, поддерживайте и берегите друг друга. Договорились?

Кирилл слышал весь диалог, замерев на верхней ступени лестницы. Как и Рита, он поверил словам сестры. Но это ничего не меняло. Он не хотел уезжать. А потому спускался насупившийся и расстроенный.

Марку хватило одного взгляда на мальчишку, чтобы понять, кто зачинщик произошедшего. Вовсе не Кристина, а ее брат доложил Рите о переезде и слил всю информацию.

И теперь командор не мог отделаться от противного, муторного чувства вины. Невольно вспомнилось, как он приставил пистолет к виску девчонки, ошибочно посчитав за преступницу. Затем удушающий прием в кабинете, обвинения в мятеже и изгнание. Сейчас вот это.

И во всех случаях он жестко ошибся. Твою ж мать! Почему в случае с Кошкиной всегда все так неоднозначно? Пожалуй, впервые в жизни Страхов готов был отменить приказ, более того, принести извинения за непростительную грубость. Но почему-то медлил.

Грустная, опустошенная Кристина сидела на ступеньке лестницы и сжимала в объятиях его дочь, как родного человека. А он просто стоял и смотрел, зная, что ночью девушка покинет базу по его приказу. Внутри командора развернулась нешуточная борьба. А решения все не было.

– Мне пора.

Чмокнув Маргариту в макушку, Кристина устало поднялась и направилась к дверям. Как вдруг позади послышался ровный голос.

– Можно вас на пару слов.

Она в нерешительности замерла и тихо заметила:

– Нам нужно собирать вещи.

– Я не отниму много времени.

***

Кристина вошла в кабинет и остановилась, устремив глаза в окно. Марк отметил, что она снова выглядит как старшеклассница. Без этих своих дредов, осунувшаяся, потерянная, уязвимая. Заложив руки в карманы брюк, мужчина некоторое время рассматривал ее. Он не погрешит против истины, признавшись, что ни один житель базы не доставлял ему столько хлопот. И не вызывал столько противоречивых эмоций. Как и прежде в нем боролись два чувства – раздражение и интерес. Интерес вовсе не праздный. Хватит уже врать самому себе, Кристина зацепила его. Как девушка, как черт возьми самая непостижимая, незаурядная и удивительная девушка в его жизни.

Подойдя вплотную, он прикоснулся кончиками пальцев к ее подбородку, заставляя посмотреть на него. Вглядываясь в дымчатую радужку, командор чувствовал, как раздражение стремительно отступает, а интерес разгорается с новой силой. Да, эти глаза дорого стоили. Цвета дымчатого опала с грозовыми росчерками в глубине. И они идеально отражали характер девушки. За мнимой покорностью скрывалась буря.

– Расскажи правду о побеге, и я отменю приказ о переводе.

Теплое мужское дыхание ласкало щеки, и этот невозможно прямой, гипнотический взгляд, казалось, заглядывает в самую душу. Хотелось прижаться к нему, хотелось рыдать и умолять не прогонять ее. И рассказать о своих чувствах, желаниях, о том, как