Портальщик. Бытовой факультет. - Михаил Антонов

тебя началась самая что ни на есть производственная практика. А то, что половина твоего дохода уходит Академии… — он сделал драматическую паузу, — это не жадность. Это обязанность. Как ты думаешь, все эти вкусные завтраки, обеды и ужины в столовой или вот твоя мантия, нам, простолюдинам, предоставляются просто так, из великой щедрости архимагистра? Нет, мы все должны. И этот долг мы будем отдавать, возможно, еще несколько лет после завершения обучения. Но тебе, — он ткнул в меня пальцем, — чертовски повезло. Ты уже начал рассчитываться по своим долгам. Многие наши однокурсники будут лить слезы над первыми контрактами, пытаясь удержать на плаву и себя, и свои обязательства перед Академией. А ты уже в деле.

Он перевел дух и продолжил, уже более серьезно.

—Ну а с гильдиями по-другому не бывает. На то они и гильдии. И тебе снова повезло. В ту же Гильдию Портальщиков не так-то просто попасть — там свои протекции, кланы, интриги. А она, в смысле гильдия, — это сообщество профессионалов, которое может дать разрешение на работу. Или… всяческими способами мешать работать. И поверь, — его голос стал зловещим, — способы у них есть, от бюрократических проволочек до самых что ни на есть «несчастных случаев» на работе. Так что радуйся, что тебя просто взяли, а не заставили пройти семь кругов ада.

От его слов на душе стало и легче. Легче, потому что я понял — система работает, я не сделал ничего противозаконного.

—Спасибо, Лориэн, — искренне сказал я. — Меня действительно этот вопрос беспокоил.

—Да не за что, обращайся, — отмахнулся он, но было видно, что ему приятно блеснуть эрудицией.

Вскоре после этого мы, потягиваясь и лениво перебрасываясь словами, потопали в сторону общежития. Прохлада вечера сменилась знакомой, чуть душной атмосферой нашего общего пристанища. Скрип двери, и вот я уже в своей комнате, с наслаждением скидывая с себя одежду.

Уже засыпая, уткнувшись лицом в подушку, я снова почувствовал, как из щелей памяти выползают тени прошлой жизни. И да, я стоял на своем: я не хотел возвращаться. Не в свои девяностые, не в свою юность. Социализация, построенная на кулаках и хитрости. Преступность, цветущая махровым цветом на улицах. Институтская нищета, когда на еду перебивался с копеечной стипендии и редких подработок. Потом — работа. Работа, работа и еще раз работа. Бывало, идешь с одной работы на другую, выжатый как лимон, лишь бы заработать на ипотеку, накопить на машину, на какую-никакую жизнь.

Потом женитьба, рождение дочери — яркие вспышки счастья в этом бесконечном беге. Снова работа, уже с прицелом на карьеру. Кабинет, пусть и небольшой, но свой. Должность, пусть и не генеральская, но дающая уважение. Деньги, на которые можно было купить себе почти все, что хотелось. Развод… горький, но неизбежный финал давно отыгранной пьесы.

По большому счету, к своим годам меня все устраивало. Солидный возраст, теплое местечко, стабильность.

Единственное… Мама.

Мысль о ней пронзила сердце внезапной, острой болью. Как она там, без меня? Хотя… нет, сестра за ней присмотрит. Она всегда была ответственнее. Эта мысль, теплая и успокаивающая, словно пледом, укутала мою тревогу. Благополучно провалился в сон.

Следующее утро началось с отлаженного, почти ритуального действа. Не изменяя традиции, мы вчетвером вывалились из общежития и направились в столовую. Плотно позавтракав густой овсяной кашей с медом и орехами и запив все терпким травяным чаем, мы разошлись — мои спутники по своим классам, как и я.

Поручения от магистра на сегодня у меня не было, а значит, по всем правилам, я должен был быть на утреннем занятии. Я прибавил шагу, решив не опаздывать, и потому был первым из своих одноклассников, кто распахнул дверь в учебный класс.

Самое удивительное было в том, что я был не один. Магистр Элриан и мастер Корбин уже были там, о чем-то тихо беседуя у преподавательского стола. Они обернулись на мой вход.

— А, Андрей! — лицо Элриана озарила короткая улыбка. — Хорошо, что подошел пораньше. Мы как раз с мастером обсуждали твои успехи и пришли к выводу, что тебе необходимо практиковаться в гильдии портальщиков на постоянной основе.

— Я сегодня же пойду к Архимагистру Каэлену Оронию, — продолжал Магистр Элриан, — объясню сложившуюся ситуацию с твоей практикой. Также доложу, что от твоей портальной деятельности уже поступают средства в казну Академии. Я думаю, Архимагистр Каэлен Ороний возражать не будет.

Он повернулся к Корбину.

—Мастер, проводите, пожалуйста, Андрея до ворот и договоритесь с привратником о его свободном выходе и входе на территорию Академии.

Корбин кивнул своим неспешным, бюрократическим кивком, словно скрепляя невидимой печатью это распоряжение.

—Пойдемте, юноша.

Мы вышли из класса и направились главным воротам. Мы шли молча, и я этому совсем не расстраивался. Тишина в обществе мастера Корбина была комфортнее любых пустых разговоров. Я просто шел следом, погруженный в свои мысли и смутно гордый тем, что мой «взрывной прогресс», достигнутый его жесткими методами, привел к таким хорошим результатам.

Мы подошли к воротам, где нас встретил все тот же привратник. Я остался в стороне, не мешая разговору. Корбин что-то тихо и веско сказал, привратник внимательно выслушал, кивнул раз, потом еще раз, уже в мою сторону, и без лишних слов отворил массивную створку ворот.

Я сделал шаг к выходу, но, проходя мимо мастера, задержался.

—Удачи, — произнес Корбин своим сухим, ровным голосом. В его глазах, однако, мелькнула искорка одобрения.

—Благодарю вас, мастер, — ответил я искренне и вышел за пределы Академии.

Дорога до портальной площади уже стала знакомой. Я шел, отмечая про себя детали: треснувшую плитку на мостовой, лавку торговца магическими изделиями и артефактами, который только расставлял свой товар, заспанные лица прохожих. Подойдя к тому самому месту, где вчера открывал портал, я замер, осматривая площадь. Вчерашний чиновник от Гильдии портальщиков? Его нигде не было видно.

Площадь жила своей жизнью. Тут и там, с тихим шелестом или громким хлопком, открывались и закрывались порталы. Малые, средние, в которые могла бы проехать повозка, и большие, впечатляющие своими масштабами. Иногда какой-нибудь умелец открывал сразу по два, и я мог только мечтать о таких способностях, сгорая от зависти и надежды.

Мое уединение внезапно прервалось. Рядом со мной, словно из воздуха, материализовалась знакомая фигура в серой мантии. Вот уж действительно, внезапность — его конек.

— Ну что, Андрей, рад видеть тебя, — проскрипел мастер Олден. В