Тень Долгой зимы - Игорь Семенов

стало — каждый район контролировался своими «самооборонщиками». Так что новосозданный «Городской Совет» решал лишь общие для всех вопросы вроде электроснабжения города или организации какой-никакой работы промышленности. Ну и иногда — для организации совместной обороны города. Как тогда, когда к ним «нагрянула» банда так называемого «Великого князя Волжского»… Которую лишь с большим трудом смогли разбить, не пропустив к Крекингу и ТЭЦ. Так Михаил стал командующим все тем же Заводским отрядом самообороны.

— Проснулся уже? — заворочавшись на постели, сквозь сон пробурчала Вика. — Как там дети, спят еще?

— Спят, наверное, — подтвердил Михаил, прислушавшись к звукам из соседней комнаты.

— Знаешь, такой сон хороший видела, — тихо произнесла женщина. — Словно и не было ничего… этого. Представляешь — идем мы себе по нашему городу… Большому такому, красивому. А кругом машины, автобусы, троллейбусы… Магазины с учреждениями работают, на дорогах асфальт новенький, многоэтажки новые стоят… И так обидно, что это лишь сон…

— Мне тоже порой снится такое, — так же тихо ответил Михаил. — Наверное, это наши мечты…

— Наверное, — согласилась Вика. — Так хотелось бы пожить в таком мире…

— Мне тоже, — согласился мужчина.

Увы, но мечты мечтами, а реальность реальностью… И реальность эта совсем иная. Но только что они могли с этим сделать? Вон, казалось бы, их город — когда-то крупный промышленный центр Советского Союза. А что они теперь могли сделать? Что у них осталось? Да, стоят еще заводские цеха с рядами станков и прочего оборудования. Но сделать на нем уже нечего и не из чего. Практически нет доступного сырья — только переливать, перетачивать то, что стало ненужным в новое время. А уж совсем скоро станет и некому — как умрут последние в городе инженеры и квалифицированные рабочие, оставив после себя лишь умеющих делать что-то простенькое недоучек. Да, еще работает ТЭЦ-2 — последняя действующая электростанция города. Но и ее оборудование не вечно, а получится ли после ее выхода из строя запустить одну из стоящих с самого конца 60-х электростанций — гарантий не может дать никто. Да, еще есть какая-то техника. Даже налажено производство многих запчастей и расходников. Но и эта техника тоже не вечна…

А еще эти банды, на борьбу с которыми уходили и так немногочисленные ресурсы бывшего областного центра. Вон недавно совсем одну такую разгромили… А еще вон недавно очередной московский придурок приезжал — только теперь уже не на самолете, как в первый раз. На стареньком, видавшем виды, мотоцикле. Опять махал перед носом мандатом от ЦК КПСС, обещал, грозился…

Да, их таких было немало — разные люди, разные подписи в мандатах и никто не знал, являются ли они на самом деле представителями какой-то власти или обыкновенными жуликами. Каждый раз они вот так вот приезжали, что-то болтали про «Особый комитет» при ЦК КПСС, ссылались на «генерального секретаря ЦК КПСС товарища Суслова», обещали, что «вот-вот все наладится»… Как-то раз даже прозвучали слова, что скоро готовятся возобновить железнодорожное сообщение, и на какой-то миг это даже зародило какие-то смутные надежды. Но прошло еще пятнадцать лет, а действующих тепловозов или хотя бы паровозов так никто и не увидел. Вот и в этот раз были какие-то очередные обещания, требования… и никакого практического толку. Впрочем, если бы на самом деле была какая-то Советская власть — Михаил нисколько не сомневался в том, что она давно принялась бы за наведение порядка жесткими мерами — вплоть до массовых расстрелов. Ибо кругом и впрямь развелось полно уродов, кто достоин лишь «стенки». Так что если в Москве кто-то и впрямь есть, то власть они лишь на словах. А по факту — кучка болтунов, у кого у самих нифига нет ни сил, ни ресурсов, ни решимости. Да и откуда им особо взяться? Довелось пару раз встречать беженцев из Москвы — так, по их словам, во время переворота и боев августа 1967 года там полгорода разнесли… Почти месяц воевали! И в итоге просрали страну…

— Скажи, Миш, — отвлекла мужчину от воспоминаний жена. — Ты еще веришь в то, что все может наладиться?

— Хотелось бы верить… Но не получается, — честно ответил Михаил. — Как посмотришь кругом… Все настолько порушено, что даже вернись завтра советская власть — один хрен и за пару пятилеток не отстроить заново… Но и не вижу я той силы, что смогла бы вновь объединить всех в одну страну.

— В истории такое бывало не раз. Но когда-то приходит конец и периоду упадка… Находится тот, кому удается собрать воедино все осколки.

— Вопрос в том, кто и какой ценой, — усмехнулся Михаил. — Доживем ли до того времени и не останемся ли не у дел в новом мире…

— Запросто можем, — согласилась Вика. — Особенно если и дальше будем сидеть на месте и не бороться…

— Согласен, — ответил мужчина. — Хочешь сказать, значит, что мы не боремся?

— Нет, — усевшись на кровати, отрицательно помотала головой женщина. — Мы боремся… Но мы сосредоточили все силы на единственном вопросе выживания. Живем сегодняшним днем — и не думаем о завтра. О том, что оставим нашим детям и внукам. Отвыкли мы думать о будущем…

— Это ты тоже «оттуда» взяла? — чуть ехидно усмехнулся Михаил.

— Наверное, — усмехнулась в ответ Вика. — Хотя что такое «там»… Ведь сны — это же продолжение наших мыслей?

— По идее, да… Хотя иногда мне кажется, что это мы видим какую-то… иную реальность.

— Неважно, — ответила Вика. — Хотя знаешь… Хотелось бы верить, что это и впрямь какая-то… иная реальность. Но главное не в этом ведь…

— А в том, что, живя как сейчас, мы ничего не достигнем. Лишь продолжим деградировать.

— Да…

— Я тебя понимаю, — кивнул в знак согласия. — И знаешь… Давненько думал на это счет и… В общем, на ближайшем собрании Совета я подниму этот вопрос. Сидя на месте, мы не добьемся ничего. Если не хотим через сотню лет превратиться в средневековых дикарей — значит, надо начинать действовать уже сейчас. Пока еще остались хоть какие-то крохи того, что мы когда-то имели…

— И пока еще живы хоть какие-то специалисты, — задумчиво продолжила Вика. — Пока еще есть хоть немного инженеров, ученых, заставших прежние времена рабочих… Пока еще есть годное для работы оборудования, а не один ржавый металлолом.

И странно, но… Вот еще полчаса назад казалось, что все кончено, а сейчас вдруг зародился пусть и крошечный, но все же лучик надежды. Надежды на то, что еще не все потеряно… Что если очень постараться, то еще можно пусть даже не вернуть все утерянное, но хотя бы остановить дальнейшую