Полукровка 1 - Василий Горъ

навстречу атакующим флотам. В общем, в момент моего схода со струны у защитников Смоленска оставался один-единственный крейсер. А тяжелые корабли «Скобелевцев» безостановочно сбрасывали ПКР, вероятнее всего, переведенные в режим самонаведения, да отправляли на верную смерть истребители и другую мелочь!

Да, мы сразу же «сели» на целеуказания и помогли уничтожить обе группы тяжелых крейсеров, пытавшихся вклиниться в защитный ордер группировки, но моих соотечественников это не спасло. Что бесило до невозможности. Фоном. Ибо отвлекаться на рефлексии мне было некогда: мой МДРК «вычислили» уже на третьей минуте сражения и послали в область, из которой я «мог работать», аж четыре звена истребителей. А для того, чтобы усложнить мне перемещения «челноком», выдвинули по четырнадцати векторам МДРК, корветы «Гонолулу» и постановщики помех!

Вот я предоставленными возможностями и воспользовался. Причем не сразу, а после второго сверхкороткого прыжка: на малом ходу пересек курс одной из таких групп, «потерял» кластер «Гиацинтов», опосредованно разнес корвет с ПП, переместился еще раз и в том же стиле «порадовал» все три борта. Правда, «Призраку» всего-навсего оторвало корму, и он еще какое-то время изображал стационарный сканер, но не так уж и долго — в какой-то момент к нему подошло звено «Молний» и окончательно заткнуло. Ну, а я чуть-чуть не успел пустить в дело третий и последний кластер — гады-амеры оттянули «мои» группы обратно и придали им тральщики.

Тут нам, каюсь, поплохело — пришлось прыгать значительно чаще и в разы дальше, что существенно усложняло процесс передачи актуальных данных, но мы с Фениксом выкладывались до предела и… не рисковали от слова «вообще». Что в какой-то момент настолько взбесило Скобелева, что он вышел на связь с чужого идентификатора и через резервный блок МС-связи, поверещал приказ немедленно вернуться в прежний режим раздачи целеуказаний и заткнулся. Сам. Вернее, сгорел. Вместе с линкором, поймавшим большую часть боевых частей то ли трех, то ли четырех тяжелых ПКР.

А минуты через полторы-две кто-то из старших офицеров, принявших на себя командование группировкой, сделали фантастически удачный финт ушами — изобразили бунт на двух линкорах и девяти тяжелых ударных крейсерах ВКС Объединенной Европы, под айдишками их командиров связались с амерами, получили места в их ордере, подошли на указанные позиции и ударили. В упор и со всей дури, то есть, и главными калибрами, и противокорабельными ракетами! В результате весь левый фланг построения — само собой, относительно моего положения в пространстве — как ветром сдуло, а командующему флотами Новой Америки пришлось делить внимание на два фронта.

Получилось откровенно так себе: евры, явно ускоряемые мотивирующими зуботычинами десантуры, работали, как часы. Плюс искинам этих кораблей никто прошивки не менял, так что проблем с целеуказаниями не испытывал ни один. Вот «трофеи» и жгли. Как в буквальном, так и в переносном смысле. Кроме того, не сбрасывали ход, из-за чего все глубже и глубже вклинивались в ряды амеровских кораблей и… плевали на чувство самосохранения. Да, взрывались и сами. Но воевали до последней оружейной башни или ПКР. Кроме того, при любой возможности шли на таран и, бывало, добирались до вражеских кораблей. Вот «гости системы» и задергались. В смысле, выжившая часть левого фланга и добрая четверть бортов центра попытались оттянуться назад и смешали ряды. Зря: на самом пике начавшегося бардака «скобелевцы» начали набирать ход, не очень быстро, зато всем ордером вломились в построение противника и навязали ему самоубийственный размен.

Так ВКС оплота демократии никогда не воевали, соответственно, вместо того чтобы принять навязанные правила и дожечь нашу группировку — благо, воевали в большинстве — стали разворачиваться на месте по принципу «кто в лес, кто по дрова», и давать деру. А после того, как звено «отморозков» на «Молниях» развалило флагман, запаниковали и все остальные корабли, включая группы, мешавшие жить мне-любимому. И, как ни странно, не замечали, что трофейные корабли «сточились», как ржавый нож на точильном камне, что большая часть наших линкоров и крейсеров воюет на честном слове, и что нашей мелочи как бы не вчетверо меньше, чем амеровской.

Но самое веселье началось после того, как один «Техас» и две «Алабамы» подали сигнал о капитуляции, а два «Гурона» и «Сеятель» встали на курс разгона на прыжок. Сначала крейсер «Орегон», уворачиваясь от «Сен-Дени», прущего на таран, сжег выхлопом невовремя включенного маршевика корабль-матку. Затем столкнулись два «Awl»-а, пытавшиеся зайти на летную палубу линкора «Джордж Вашингтон», подорвали третий, как раз вылетавший наружу. А буквально секунд через восемь-десять разгонявшийся «Сеятель» впоролся в корабль обеспечения, груженный противокорабельными ракетами, и чудовищный взрыв в тылу ордера окончательно лишил амеров воли к сопротивлению.

— Все, сломались! — радостно выдохнул я, увидев на картинке со сканера то ли девять, то ли десять новых «вспышек» сигнала о капитуляции.

— Угу… — подтвердил Феникс. И напрочь испортил настроение: — Только Семнадцатого Пограничного больше нет. А от группировки Скобелева осталось всего-навсего два условно целых линкора и четыре тяжелых крейсера. Ну, и чем наши ВКС будут оборонять Смоленск? Трофейными лоханками?

Глава 19

6 июля 2469 по ЕГК.

…На замену «Кукушек», погибших смертью храбрых, убили весь остаток пятницы, поэтому к Смоленску прилетели уже в субботу, в районе пяти утра по внутрикорабельному времени. Меня к этому времени уже плющило от недосыпа, но под «потолок» из масс-детекторов я завел «Химеру» сам, сам довел ее до лесопарковой зоны Елового Бора и сам вывесил МДРК над склоном холма рядом со штаб-квартирой «Анархии».

Потом поставил Фениксу боевую задачу, спустился в каюту, в темпе снял и «сдал» на обслуживание скаф, быстренько ополоснулся, добрался до кровати и вырубился.

Не знаю, до которого часа я бы продрых в идеальных условиях, но искин поднял меня незадолго до полуночи, дал время начать соображать и показал «видеозапись мечты». Вот меня и накрыло — я в мгновение ока оказался на ногах, подключился к «системе» и перетянул на себя телеметрию с первой попавшейся бортовой камеры. А когда убедился в том, что «Химера» висит рядом с жилым комплексом «Серебряное копытце», расплылся в предвкушающей улыбке.

Оделся, что называется, бегом, зачем-то заменил магазин разрывных игл на парализующие, вынесся из каюты, вломился в лифт, спустился в трюм и… завис. Обнаружив, что аппарель уже медленно поднимается, «отсекая» трюм от разбитого панорамного окна, трос лебедки СУ-55 с болтающимся на нем карабином еще не ушел за щиток настенной