Скорость. Назад в СССР 3 - Адам Хлебов

— Короче, когда переднее колесо наезжает на выступ или проваливается в яму, оно как бы стремится повернуть в горизонтальной плоскости вправо или в влево, в зависимости от удара, передающего колесу дополнительный импульс. А это, в свою очередь, передает импульс на рычаги и рулевые тяги. Поэтому наша задача — свести эту болтанку к минимуму. Устойчивой машиной легче управлять.

— И как это делается? — спросил подошедший Глеб.

— Э, брат. Тут так одним словом не объяснишь. Тут и точная балансировка колес, и жесткие пружины, и хороших амортизаторов для раллийной машины. Все это в комплексе снижает, а то и вовсе снимает резонансные колебания. А значит, и повышает управляемость. Понятно, что это значит?

Слава с хитрой улыбкой посмотрел на Глеба

— Вроде да. Выше управляемость — выше скорость, на которой раллист идет по дороге. Плюс если нет болтанки, то на больших расстояниях не так устают руки.

— Во-о-от… — Слава поднял большой палец вверх, — сразу видно, что у человека брат — победитель в раллийных гонках, все верно.

— Да, Жорка, ну то есть Георгий рассказывал как-то, что он все руки отбил за рулем. Попался участок из сплошных колдобин, а у них штатные амортизаторы на Москвиче тогда стояли и волговские пружины. Они их обрезали, но как-то неправильно. Подвеска мягкой получилась. На-муу-чии-лиись. Страх как.

— Да, так часто делают. У Волги морда тяжелее там пружины более жёсткие. Их обрезают на виток или полвитка короче, чем у Москвича.

— Точно, — подтвердил Глеб

— Там, короче, много нюансов, витки со временем начинают бить друг об друга, и пружины нужно менять. Еще надо все время следить за резиновым ограничителем упором. Может, верхнему рычагу кирдык прийти.

Потом мы перешли к рулевому управлению. На всех раллийных машинах стояли рули меньшего диаметра, по потому что им было удобнее работать.

На ралли гонщики очень активно работают рулем, запускают «волчок». Рули бывают привозными и самодельными. Редко кто использовал штатные.

— Руль заменили на итальянский. Значит, у того, кто ездит на этой машине, деньжата водятся. Кроме руля, тут меняли, точнее переделывали поворотные рычаги и муфты рулевых тяг.

Слава довольно крякнул, когда показал нам новые рычаги.

— Записывай: тормоза штатные, коробка, переделанная пятиступка, — обернулся ко мне Слава, — это важно. Когда будем снимать двигатель, нужно будет прям постараться все здесь зафоткать или зачертить, чтобы потом не забыть. Сами колеса.

— А что с ними не так? — поинтересовался Глеб

— Тип и размер колеса, давление и материалы, из которых сделаны шины, существенно влияют на «держак».

— А, ну это типа радиальные и диагональные?

— Да, и это тоже важно. Тут они узковаты, поставим сюда Пирелли пошире. Широкая резина увеличивает устойчивость, но делает хуже управляемость.

— Понятненько, — отвечал Глеб.

— Так, машина будет выступать в классе А-2, значит, мы полностью переберем и форсируем движок, поставим новое зажигание, сдвоенные карбы, сделаем совсем другую систему охлаждения.

Слава был снова в своей стихии, его глаза горели будто адским пламенем.

Я так и прозвал его: адский механик.

Ради его выражения лица можно было бы и потерпеть неприятное общение с Гариком.

Моя неприязнь никуда не делась после заключения сделки

Я понял, что именно мне в нем не нравилось. Не вот эта вот деловитая нахальная уверенность, что все в мире покупается за деньги. Нет.

Меня дико бесило то, как он смотрел на Сашу. И как она иногда смотрела в ответ.

Все же это так самая крыса-ревность. Странно ревновать человека, который тебе просто очень нравится.

Ты точно знаешь, что не будешь с ней строить семью, и даже не станешь приударять и ухаживать за ней.

Но все равно, ревнуешь, будто имеешь на нее какие-то особые права.

Наше сотрудничество в автоспорте закончилось. Теперь это уже совершенно ясно. Машины нас больше не связывают.

Есть ли что-то, что связывает нас с Сашей кроме машин?

Как ни бредово звучит — это Давид Махараадзе.

Дай Бог, чтобы расследование его смерти поскорее закончилось и никак не задело Сашу Дзюбу.

* * *

Дни теперь летели быстро, мы напряженно занимались машиной, пригнанной Гариком.

Нам действительно привозили все необходимые запчасти в день заказа.

Неприятные ощущения оттого, что я согласился на выполнение заказа, несколько притупились. Но все же чувство опасности время от времени подступало и сосало под ложечкой.

Его компенсировало то, что вместе с заказами на Шестерку нам привозили необходимые детали на нашу Волгу. На третий день я набрался наглости и включил в список, надиктованный Славой наши потребности.

Вечером того же дня я позвонил Гарику и сообщил, что нам привезли запчасти в том числе и для нас, но курьер отказался принимать деньги.

— Да не проблема, потом разберемся при окончательном расчёте. Я надеюсь, вы там двигатель от ГАЗ 24 в сборе не собираетесь заказывать?

— Да нет, пока все больше по мелочи.

— Тогда просто записывай, что пошло на вашу Волгу, а что на Жигули. Я предупрежу ребят, что у тебя открыт кредит.

Ни фига себе! Вот это сервис. Вот это я понимаю. Может, за границей такие поставки были обычным делом.

У нас в стране это было настоящей фантастикой. Я должен был признать, что тот, кто сумел организовать такую систему, обладает настоящим организаторским если не гением, то однозначно талантом.

Две недели стремительно пролетели.

На пятнадцатый день машина была готова. Оставалось лишь вручить ключи Гарику.

Я позвонил и пригласил его на приемку.

Мы многое полностью заменили в машине.

Например, лёгкий каркас безопасности из титановых дуг. Он связывал силовые элементы между собой, повышая жесткость кузова и позволяя удалить кое-что из серийного «железа».

Машина смотрелась как нечто совершенное. Ради применения широких колёс с шинами тринадцатого радиуса нам пришлось вырезать штатные арки и покрывать их снаружи стеклопластиковыми накладками крыльев.

Эти накладки смотрелись так, будто наш автомобиль прибыл прямиком из будущего.

Мы заново покрасили кузов импортной краской и отполировали. Шестерка обрела настоящий гоночный лоск.

Две широкие синие полосы на уникальном белом цвете с перламутровым отливом оставляли такое яркое впечатление, что казалось, будто автомобиль прибыл к нам из космоса или другого мира.

Глеб полировал поверхность да дня, и теперь хищные очертания сверкали, как дорогой бриллиант.

Четырёхфарную систему головного света мы оснастили импортными отражателями и оптикой с галогеновыми