Скорость. Назад в СССР 3 - Адам Хлебов

Лучи солнца отражаются бликами на отполированном до идеала лаке и хромированных элементах.

Не то чтобы мне хотелось «пустить пыль в глаза», а все же вид машины очень важен. Хотя это выражение, «пустить пыль в глаза» рождено быстрой ездой.

Считается, что во времена, когда по бесконечным проселочным дорогам Российской Империи неторопливо перемещались телеги, кибитки и брички те, кто ездил в каретах, любили «поддать» скорости своим экипажам и с шиком пронестись с мимо крестьян, ремесленников или купцов.

Будь то богатые помещики или государственные вельможи, считали, что им, людям определенного положения, ездить в хвосте с той же скоростью, что и чернь не к лицу, не пристало.

Поэтому низшие сословия уходили на обочину, пропуская кареты, стремительно проносящиеся мимо с гиканьем, со звуками щелкающих хлыстов, и поднимающие тучи пыли на дороге новенькими колесами.

Люди низших сословий долго стояли и оттирали глаза, покрытые пылью, пущенной быстрыми копытами только что проскакавших господских лошадей.

Мне хотелось, что наша работа была буквально представлена в лучшем свете.

Так и вышло. Подъехавший Гарик улыбался, когда мы подвели его к Шестерке, накрытой чехлом.

Из-под пологов совсем чуть-чуть выглядывали черные шины, казавшиеся нагуталиненными.

— Готов? — спросил я Щербакова.

Тот едва заметно кивнул, предвкушая дальнейшее.

— Барабанная дробь! — вскрикнул Глеб, — па-бам!

Я дал отмашку, и он рывком сдернул с автомобиля чехол. Можно сказать, что у Гарика отвисла челюсть:

— Ни фига себе! — восторженно отозвался наш заказчик, — не, ну я знал, что вы крутая команда, но если честно, то такого я не ожидал.

Он улыбался во весь рот и сиял, как золотая монета, обходя вокруг.

— Вот это да! Вот это я понимаю! Вот это красота!

— Итак, поехали. Мы заменили… — я начал загибать пальцы, перечисляя проделанные работы.

Гарик молча слушал, когда я закончил, он открыл водительскую дверь и восхищено осмотрел новый каркас безопасности из цельнотянутых труб.

Подергав его изо всех сил, а Гарик был здоровым лосем, наш заказчик убедился в том, что он зафиксирован намертво.

Потом он открыл и откинул капот. Посмотрев с любовью на двигатель, он проверил уровень масла.

— Заведу? — Щербаков смотрел на нас вопросительно.

— Валяй, — ответил Слава, наблюдавший за «шоу» Слава и сложивший руки на груди, — сильно не газуй. А то, через две секунды окажешься в аэропорту Внуково. А лучше сначала расплатись.

— Газовать не буду, с оплатой за мной не заржавеет. А чё, движок-то перебрали?

— Перебрали? Обижаешь, начальник, — Слава сделал вид, что обижается, — у тебя в ней, считай, стоит новый сто сорока сильный гоночный силовой агрегат!

— Что правда? Эх, мало я за нее попросил, знал бы, просил бы вдвое больше. Но сделка есть сделка. Назад свои слова не возьмешь.

Гарик сел за руль и завел машину.

— Что за звук… — он мечтательно закрыл глаза, — это не движок, а настоящий симфонический оркестр.

Двигатель шестерки мерно урчал и идеально держал обороты.

— Эх. Песня! Ну что, давайте пройдем в цех? — Щербаков вылез из-за руля, заглушив машину.

Зайдя в помещение, мы угостили Гарика кофе. После короткой сверки он отсчитал деньги и расплатился за работу.

— У меня еще машина есть, возьметесь? — он перекидывал взгляд с меня на Славу.

Слава хотел было кивнуть головой, но я постарался незаметно толкнуть его плечом.

— Гм-гм, что-то в горле першит, — прокашлялся я, — у нас своя есть, мы планировали заняться нашей Волгой. Как освободимся, я тебе отзвонюсь.

Теперь Слава согласно закивал мне:

— Ну да, Гарик, прости. У нас с Волгой много хлопот. Это правда. Разобрали, а там полная задница. И кузов, и ходовая, и двигатель.

— Ну как знаете. Звоните. Сможете мне помочь отогнать эту Шаху? Я это чуть выпил, мне не желательно садиться за руль. Это здесь на север по Москве.

Только этого мне не хватало. Я собрался отказаться, но тут выскочил Глеб, как черт из табакерки:

— Я могу, можно мне? Пожалуйста. Я обещаю, что буду очень аккуратно вести машину.

Эта идея не понравилась, возможная встреча Глеба с атташе нам ни к чему.

— Ладно, лови ключи, — Гарик бросил Глебу связку, которую тот схватил на лету.

Тот просиял и сел за руль.

Я стоял нахмурившись. Мне не хотелось макать его башкой в дерьмо прилюдно. Ну ничего, он еще вернется…

— Ладно, пускай едет, раз уж напросился, вернется обратно, надаем звездюлей.

Тихо сказал Слава. Он тоже, как и я, не оценил ретивость нашего помощника.

— Так я поеду?

— Гарик, послушай меня. Он доедет только до «ворот», где бы ни располагалась база команды твоего клиента. Дальше он выйдет и поедет обратно на такси.

— Не вопрос, я оплачу, можешь не переживать. Я и сам хотел так предложить.

Я посмотрел на часы.

— Глеб, ты возвращаешься обратно на автобазу до конца рабочего дня.

— Есть, командор!

Он приложил руку к виску, имитируя армейское приветствие.

— Руку к пустой голове не прикладывают, — прокомментировал я его жест.

— Так точно, командор! Вернуться на базу до конца рабочего дня.

* * *

Но к концу смены Глеб так и не появился, это вызвало у меня беспокойство. Что, если Гарик не сдержал слово или его заставили заехать вместе с Глебом к атташе?

— Где его черти носят? — Слава нервно курил, — этот гусь, Гарик, тоже хорош. Приперся без прицепа, сам за руль не сел. Документы на машину на кого оформлены?

— Я не смотрел.

— А может, их менты тормознули и задержали.

— Машина же на номерах, наверно, на Гарика доверенность оформлена. Вряд ли он рискнул бы ехать без документов.

— Чуйка моя подсказывает, что что-то не то, Саня.

— Мне тоже не особо спокойно. Но куда их ехать искать? Адреса мы не знаем.

— Уже шесть, давай, я останусь и еще подожду, а ты сходи, позвони этому Гарику.

На мой звонок по номеру Гарика никто не отвечал. Часам к девяти мы решили, что лучше разъехаться по домам.

Если к утру Глеб не вернется или Гарик не ответит на телефон, то будем бить тревогу.

Я звонил из дома Гарику с перерывами минут в двадцать-тридцать, пока в примерно в одиннадцать часов мне не ответил незнакомый женский голос.

— Гарика, нет. Не знаю, когда будет.