Отель Перекресток - Андрей Александрович Васильев

— А… — Инна устремила взор на Цербера, не зная, можно ли принимать такой подарок. Тут ведь как — вроде пустяк, а потом раз — и минус на доске.

— Допустимо, — важно кивнул тот. — Когда от души — можно.

— Спасибо, — сжала зеркальце в руке моя напарница. — Легкой дороги!

— Теперь точно легкой, — откликнулась эхом Елена и двинулась в сторону выхода из номера, по дороге коснувшись моего плеча. — Прощайте!

— Ушли, — сообщил нам Ромка через минуту. — Всё. Ну, блин, вы дали гари!

— В смысле? — Открыв подарок, Инна поправила волосы.

— Для начала — вы первые, кто гостя на выписку отправил, — загнул палец белл-бой. — Во-вторых, там, внизу, это крепко всех удивило. Никто же ничего подобного не ждал, а тут — нате вам, примите и распишитесь. Гедрик, ну, попугай, вдруг как заорет: «Семьдесят шесть», а Фифочка ему поддакивает: «Пор-р-ра, пор-р-ра». Цербер как раз с Дарьей о чем-то спорил, они разом замолчали, а потом он так неуверенно у птиц спрашивает: «Точно?» Те словами отвечать не стали, но Гедрик дал ему понять, что не любит, когда ему не верят. Вонюче так проаргументировал, всю клетку забрызгал. Он вообще большая вредина.

— Вот говорил же тебе, что это не просто тупые говорящие птицы, — сообщил я, обращаясь к Инне.

— Иногда мне кажется, что не совсем-то они и птицы, — заметил Рома. — Больно много знают. Ну, неважно. Аристарх подхватился, меня кликнул, и мы сюда погнали. Он прямо сильно спешил, чуть ли не бежал.

Любопытно. Чего это наш всевластный дедуля так переполошился? Куда боялся опоздать? Или мы могли что-то не то сделать? А может, не сделать? Может, сказать?

Опять много вопросов и нет ответов. Одно хорошо — пока. Мы первые, но не последние, будут другие гости из числа тех, кто покинет отель навсегда, а значит, появится какая-никакая статистика. Ясно, что делиться подробностями будут не все и всегда, но что-то все равно станет в разговорах всплывать. Опять же — это дело взаимообразное, потому особого секрета из того, как именно наша первая гостья покинула отель, мы делать не станем. Всё — нет, не расскажем. Наверняка есть некое негласное положение о приватности, нарушение которого вызовет недовольство управляющего, но какие-то нюансы нынче же за обедом превратятся в общее достояние с тем, чтобы после остальные поступали так же. Пусть это станет первой местной традицией.

— Вот что ты творишь? — возмутилась моя напарница, заметив, как я складываю плащ, в котором Елена прибыла в отель. — Варварство какое! Дай сюда. Не приведи господь, Аристарх проверить надумает, как мы багаж упаковали, так после весь мозг чайной ложкой выест!

Надо заметить, что отбывшая гостья особо чемодан и не разбирала. Верхняя одежда и ночная сорочка — вот и все, что она из него извлекла.

— Да прекрати, — фыркнул Роман. — Нет, серьезно. Нормальный он дядька, я же вам вчера еще это говорил.

— Говорил, — подтвердила Инна. — Но как-то не верится до сих пор в его доброту.

— Вам тут, на этажах, не видно, а мы-то постоянно то в лобби тремся, то на ресепшене, так что мнение о нем уже составили. Да, за косяки он вставляет фитиля, но особо не зверствует. Вот наш Георгий Георгиевич — здесь да. Реально вчера Володьке минус влепил. Он и без того вечно смурной ходит, а тут вообще вызверился, аж стену ногой в туалете после пинал.

Володька, скорее всего, напарник официантки Зои, если я ничего не путаю. Сладкая парочка — сварливая она и склонный к насилию он. Говорю же — не просто так пары подбирали. С прицелом.

— Мало того, — продолжил белл-бой, — сегодня этот хрен с горы заявил, что если Вовка второй раз оплошает, то уже не один минус получит, а два. А коли и завтра до кучи, то вообще четыре. Арифметическая прогрессия в действии. Да еще улыбался при этом так, что у меня мороз по коже пошел. Как бы мой умник-брат сказал — плотоядно.

— Жуть какая, — посочувствовал ему я. — Не человек, а Змей Горыныч просто.

— Змей Горыныч? — хохотнул парень. — А чего? Самое то. Прямо в точку.

Да блин! Кто меня за язык все время тянет, а? Не дай бог сейчас этот «Горыныч» в народ уйдет, и тогда шансы на то, что рано или поздно администрация доберется до остряка-самоучки, который прозвища генерирует, увеличится ровно вдвое.

— Ты мне ничего не говорил, — давясь смехом, пообещал мне Рома, как видно сообразивший, отчего у меня лицо погрустнело. — Кто-то где-то придумал, но кто и где — неизвестно. Слово даю!

— Спасибо! — искренне поблагодарил я его.

— А Цербер — тоже ты?

— Нет, конечно! — изобразив удивление на пару с обеспокоенностью, заверил его я. — У нас и без меня остряков-самоучек хватает.

— Держи, — протянула ему небольшой и не слишком тяжелый чемодан Инна. — Не в курсе, там обед уже начался?

— Так вот-вот, — глянул на часы, висевшие на стене, Ромка. — Тут с этим строго, все по времени. Хоть на минуту позже придешь — ни шиша не получишь. Даже три корочки хлеба не дадут. Вчера так ребята с пятого оплошали, Тимофей с Эммой. Чутка запоздали и без ужина остались. А на обед они вообще не ходили, как оказалось, номерами занимались. В результате голодные пошли спать.

Тимофей и Эмма. Интересное сочетание имен, ничего не скажешь. Причем я их совершенно не помню. Ясно, что в общей массе на первом собрании они присутствовали, но вот прямо знакомиться мы не знакомились. А в соседях у них, выходит, Валера с Кирой. Не самая простая парочка, но при этом люди все же адекватные. Всяко получше, чем наше чернявое счастье по имени Натэлла.

— Прямо жалко их стало, — подытожил Роман. — Ребята вроде неплохие. Я бы и поделился с ними едой, да у самого ничего не было. Ладно, пойду в камеру хранения. Увидимся в столовой! Ну или на ресепшен.

— Давай-давай! — Проводив белл-боя дружелюбным напутствием, я закрыл за ним дверь.

— Ага, вот он. — Инна взяла со стола со стола ключ от номера. — Искать не придется.