Мгновение ока - Йоав Блум

– Так, значит, то, что мы видели раньше…

– То, что мы видели раньше, заключало в себе гораздо более широкий спектр возможностей. Это, по сути, белый шум реальности. Все, что может произойти, проявиться, послышаться. Все сразу. Поэтому мы, по сути, ничего не видели и слышали какофонию, в которую слились все возможные звуки.

– Вот уж не думал, что комбинация всех будущих сценариев способна нагнать такой жути, – заявил Дорон.

Он никогда не поймет будущего, как и не сможет исправить прошлого. Он навеки прикован к тонкой линии, стремительно движущейся между ними, уповая на милость слепой судьбы.

– Ну какая там жуть, – возразил Бренд, – просто немного… шумновато.

– Короче говоря, – подвел итог Эди, – нельзя заранее узнать выигрышные числа лото.

– Верно, – подтвердил Бренд. – Если мы попытаемся, то увидим, что выигрыш приходится на все числа сразу. А также узрим будущее, в котором уже нет лотерей, и будущее, в котором нет людей. Другими словами, начиная с определенной точки, очень близкой к нам, попытки заглянуть в будущее теряют всякий смысл, потому что мы увидим все сразу. Все, что может произойти. Будущее еще не определено, вопрос открыт. – Он улыбнулся, как будто испытав облегчение.

Дорон попробовал восстановить дыхание и утешиться этой мыслью.

Запуск во Францию, 22:15:00, 11 января 1664 года

Она сидела в темной комнате и вглядывалась в кромешный мрак портала. Маленькая бутылка минеральной воды лежала на полу рядом с ней, но она не собиралась пить минералку.

На этот раз она пришла сюда одна, с ключом и инструкциями, которые дал Бренд. Йони считает, что она напрасно изводит себя. Должно быть, он не пошел с ней, потому что не в силах справиться с этим. Ну и ладно, это не имеет значения. Она не отступится от задуманного.

Теперь, открывая портал в непроглядную ночь 1664 года, Элиана выбрала другой час – немного раньше того, когда должен был вернуться Эди. Бренд предупредил, что автоматическое отключение должно произойти немного раньше того момента, когда он открыл портал, иначе ничего не сработает. Она подошла к экрану, включила его и через секунду или две, когда глаза привыкли к яркому свету, проверила, сколько времени осталось до закрытия портала. Сорок одна минута. Ладно. Она погасила экран и снова села в темноте.

Не было похорон, она не могла отсидеть положенный траур или попрощаться как следует. Возможно, он умер сотни лет назад, возможно, она вдруг увидит его в темноте, протянет руку и втащит внутрь. Это объяснило бы задним числом, почему он не появился, когда Бренд открыл портал. Он успел выйти в настоящее раньше. Она хочет верить, что так и случилось.

Да, бывали дни, когда она хотела, чтобы Эди исчез из ее жизни. Не пал жертвой несчастной случайности, а просто исчез, оставив ее свободной, ни к кому не привязанной. Они были вместе уже десять лет. Может, даже одиннадцать. Начало было таким длинным и неуверенным, что Элиана всегда затруднялась с определением того момента, когда завязались их отношения. Словно он, как маленькая птичка, приносил песчинку за песчинкой, пока из них не вырос целый холм. Иногда она пыталась представить себе жизнь без него, без ребенка, без необходимости каждое утро просыпаться рядом с Эди в его мире.

В темноте она спрашивала себя: почему сидит здесь и ждет его – из-за любви или какой-то другой, безымянной привязанности, которую каждая пара называет по-своему? Она не различала никакого движения в темноте по ту сторону портала, не видела, как он появляется, грязный после целого дня скитаний, не могла поймать блеска его глаз среди деревьев. Возможно, она надеялась, что он не вернется, думала, что теперь у нее есть шанс начать новую жизнь. Но что толку от второго шанса в ее возрасте? Что толку от свободы, если на нее наслоилось так много всего, что душит, душит медленно, почти нежно? Она желает его возвращения, чтобы было кого винить во всех ее бедах. Иначе придется винить себя саму.

Элиана прикрыла глаза, и на несколько секунд ей показалось, будто она что-то услышала, ноздри уловили знакомый запах. Распахнув глаза, она повела носом в попытке понять, чем это повеяло из портала. Парфюм. Мягкий сладковатый парфюм, которым она пользовалась в двадцать лет. Глаза зафиксировали движение в темноте. Олень? Или, может быть, кролик? Тем временем смутная фигура приближалась, ее очертания становились все более четкими, она узнала бороду, походку, ритм шагов. Почему он так пахнет?

Это Эди. Он смотрит сердито, как во время ссоры, дышит глубже обычного. Он медленно проходит через портал и приближается к ней. Она чувствует запах своего парфюма, смешанный с алкоголем и кислым потом. Эди опускается на колени и кладет руку ей на щеку. Она смотрит на него и чувствует, что плачет, слеза выкатилась из того глаза, который ближе к его ладони. Она говорит ему: «Ты вернулся, ты правда вернулся». Он отвечает: «К твоему большому сожалению, не так ли?»

Элиана потрясла головой, прогоняя сон, возвращаясь в темную комнату. Портал уже закрылся. Больше она не будет открывать его сегодня, пойдет домой.

– Йони? – позвала она тихо. Может быть, он спустился сюда. Он ведь не оставил ее тут одну на такое долгое время. Не бросил ее. – Йони? – А может, и бросил.

Она поднялась, стряхнула пыль с брюк и пошла к лестнице. Будь он тут, с ней, будь ему не все равно, они могли бы поговорить. Она бы уткнулась в него и поплакала, он ведь хотел этого. Но она пойдет домой.

Она не знала, что Бренд был рядом, пока она спала перед порталом, опустив голову и дыша еле слышно. Он был рядом и молча смотрел на нее, ждал, когда она проснется. Она никогда не узнает, что он тихо спустился по лестнице, постоял рядом с ней долгую минуту, а затем вернулся в свой дом.

Она протерла глаза и пошла наверх. Она вернется. Она найдет Эди. Это ее долг – так принято говорить. Говорят, любовь заставляет делать странные вещи. Так что она продолжит их делать.

Бени

– Булочку с корицей и большой кофе, пожалуйста.

Бени Гимельфарб забрал свой заказ, сел за свободный столик и достал блокнот. За столом напротив сидели мужчина и женщина. Вероятно, супруги. Они не уткнулись в экраны телефонов или газету, а просто молча и отстраненно сидели и ели, глядя себе в тарелку. Он было пожалел их, но тут мужчина протянул руку и положил