Три комнаты под березой - Ирина Игоревна Седова

Впрочем, усыпив пленницу, Анч никуда не ушел. Наоборот, он снова открыл свой кейс и продолжил работу. Но на этот раз он достал из чемоданчика не ноутбук, и не фото, а набор косметики собственного изготовления. Спустя час девочку на постели было не узнать. Анч понизил ей скулы, усилил подбородок и чуть опустил линию бровей, сделав их заодно более прямыми. Наклейка на лбу привела не только к увеличению его выпуклости, но и к изменению формы носа. Трансформация произошла и с губами, ямочки на щеках также исчезли.

Дожидаясь, пока косметика высохнет, приклеится и впитается, Анч придирчиво осматривал результат. Лицо вовсе не стало безобразным — оно стало другим. Подкраска ресниц в коричневый цвет дала рефлекс на глаза, и закапывание туда белладонны (совсем понемногу) должно было расширить зрачки. Некоторое время девочка хуже будет видеть, но это ненадолго, затем зрачки вернутся к прежним размерам и зрение восстановится.

«Мама! — произнесла девочка во сне и гримаска боли скользнула по ее лицу. Это было так трогательно, что не будь Анч анчуткой, его пробило бы на жалость. Но все, что его интересовало — это довести своего партнера по договору до кондиции. Поэтому он поднялся и вышел из комнаты — готовиться к следующему этапу.

Глава III

Белла

— Вчера мне казалось, будто девка красивее, — сказал бывший владелец «ауди» после того, как посетил пленницу на следующий день.

— Ну, это всегда так бывает, — скривился Анч, изображая скуку, и зевнул для вящей убедительности. — Человеческий мозг ко всему привыкает, и все усередняется: красота тускнеет, а уродство перестает шокировать. Я подштукатурю ее перед тем как ты повезешь ее заказчику, и она будет выглядеть вообще по высшему разряду.

— Ты уж постарайся. Надо, чтобы клиенты в очередь становились ради ее экстерьера.

Анч усмехнулся. План был уже полностью готов, и он не собирался отступать от него ни на йоту.

— Чутка! — сказала ему девочка еще через три дня, — я была глупой дурой, что захотела каких-то «легких денег». Я не хочу никаких денег, я хочу быть с тобой.

— В смысле? — удивился Анч.

— Там, куда Югенс меня отвезет, тебя ведь не будет, разве не так?

— Так, — согласился Анч. — Но там будут другие мужчины. И они меня заменят.

— Но я не хочу других. Я боюсь, что они окажутся такими, как Югенс.

— А что с ним не так?

— Он грубый и старается причинять мне боль. И все время заставляет меня сделать то, что мне противно.

Анч на секунду задумался.

— А ты? — спросил он вкрадчиво.

— А я отказываюсь. И он дергает меня за волосы и обзывает разными гнусными словами.

Анч задумался. Это была проблема — надо было, чтобы девочка без сопротивления вошла туда, куда ее привезут и приступила к «работе». И он произнес:

— Югенс готовит тебя к будущей профессии. Чтобы остальные мужчины по сравнению с ним казались тебе приятными. Ну, или хотя бы терпимыми.

— Ага, значит я правильно поняла, что не все они похожи на тебя.

— Угу. Я очень некрасив, а они нормальные.

— Мне безразлично твое лицо. Ты добрый, ты нежный и мне с тобой хорошо-хорошо. Давай сбежим! Ты же сам говорил, что хотел бы, чтобы я была с тобой всегда!

— Я и сейчас этого хочу, но это невозможно, — с искренней печалью произнес Анч. — Тебя найдут из-за меня и все равно отправят туда, куда пожелают. Да и не настолько там плохо, как тебе представляется. Ты быстро забудешь меня, как нелепый сон.

— Нет, не забуду! — возразила девочка и, обняв его за шею, принялась покрывать поцелуями его некрасивое сморщенное лицо. — Я люблю тебя! А Югенса я ненавижу!

— Но я такой же как он, и участвовал во всех его гнусных делах. Однажды ты поймешь это, и я стану тебе так же противен… Все, что я могу для тебя сделать — это вытащить тебя из борделя и отправить к маме… К твоей настоящей маме. Та, которую ты помнишь — она тебе не родная.

Слезы на глазах у девочки высохли.

— Ты не врешь? — спросила она недоверчиво. — Ты хочешь сказать, что моя настоящая мама проживает в этом городе?

— Да, — прошептал Анч ей на ушко. — И она тебя ищет. Твоя задача дождаться ее и потом ей все рассказать про Югенса и про то, где ты провела эти пять дней. Тогда его арестуют и всю кодлу накроют, и тебе никто не предъявит никаких долгов. Но ты должна молчать об этом и притвориться, будто тебе по-прежнему хочется ублажать мужчин.

— А если я не смогу притвориться?

— Тогда тебя либо убьют, либо накачают разной дрянью, от которой ты начнешь вешаться на любых субъектов в брюках, какого бы возраста или внешности они ни были. Даже если вместо двуногих кобелей к тебе приведут настоящих, четвероногих. Хочешь, я прямо сейчас это сделаю, и Югенс покажется тебе сказочным принцем? И ты проделаешь все, что он захочет, с энтузиазмом и восторгом?

— Нет! — молвила девочка, вновь прижавшись к Анчу. — Скажи, что ты пошутил! Так ведь не бывает?! Ты ведь никогда не допустишь, чтобы со мной такое произошло?

Анч снова усмехнулся — над собой.

— Но я ведь делю тебя с ним, разве ты этого еще не поняла? Даже зная, что он причиняет тебе боль — я хоть раз за тебя вступился?

— Ты… знал? — отпрянула от него девочка, и в глазах ее отразился ужас. — Ты… Ты еще больший негодяй, чем он!

— О чем я тебе и толкую. Я мерзавец, и не пара для таких нежных созданий как ты. Но я тебе не враг. И я ненавижу Югенса точно так же как ты, потому что он и меня заставляет делать то, чего я не хочу.

— И ты подчиняешься???

— Я стараюсь его обмануть. И если ты мне в этом поможешь, то мы накажем негодяя так, что ему мало не покажется. А ты вновь станешь свободная, и скоро встретишь свою настоящую любовь. Ты ведь этого хочешь?

— Хочу, конечно! — сказала девочка, сверкнув заплаканными глазами. — Говори, что для этого надо сделать?

Можно было залюбоваться ей в этот момент, такой она была