Мир сошел с ума - Greko

(1) Галанить — управлять шлюпкой кормовым веслом, вращая его лопасть.

(2) Вася правильно сделал, что не полез во внутренности корабля, в сложный лабиринт переделанных внутренних помещений. Из некоторых двери вели в… шкаф — все для того, чтобы обмануть досмотровую команду.

(3) «Бери-бери» — болезнь, вызванная дефицитом витамина В1. Часто возникала на кораблях, как и цинга, при несбалансированном питании на кораблях в долгом плавании.

(4) Моряк с «Зееадлера» соврал: все-таки одна человеческая жертва была — ею стал матрос, погибший от взрыва пара, когда при захвате в английский пароход угодил снаряд от 105-мм орудия.

(5) Белым шквалом называется внезапный, без туч на небе, мощнейший порыв ветра, часто случающийся в тропических морях. В реальной истории фон Люкнер действительно заявил, что «Зееадлер» погубило цунами, которого никто не видел. Пленные американцы поведали о пьянке на берегу и вопиющей халатности.

Глава 4

Конец «Морского дьявола»

Когда пришел рассвет, мне оставалось лишь сказать себе: «Да ты, Вася, на подлости горазд!» Гордый красавец-парусник плотно застрял на рифах, слегка наклонившись на левый борт. Очередной отлив сделал свое черное дело, и прилив уже ничего не исправит. Не знаю, пробито ли дно, но, судя по суете на борту и активной погрузке в шлюпки судового инвентаря, крушение можно считать состоявшимся.

— Может, обойдем остров и причешем немцев из пулеметов? — предложил я, желая поставить точку в противостоянии и показать новым Робинзонам, кто в доме папка.

Мы болтались на пределе действия биноклей. Возможно, люди фон Люкнера нас уже обнаружили, и старшина не решился искушать судьбу.

— Отправимся на Таити. Заправимся топливом и вернемся, чтобы закончить дело, уведомив союзников. Не будем подвергать риску наших сограждан. Кто знает: вдруг фон Люкнер решится на отчаянные меры и пригрозит расстрелом заложников?

Я был вынужден с ним согласиться. О степени допустимого у фрицев знал лучше всех из присутствовавших на борту «Ольги».

— Мы все в долгу перед вами, мистер Найнс, — с чувством произнес Гаривел, — вся команда! Вы один сделали за нас нашу работу! Я непременно доложу об этом командованию.

— Брось, Фил! — устало откликнулся я, имея теперь все основания обращаться со старшиной 1-го ранга запанибрата. — Ты же был со мной.

— Тут нечего и думать! — заупрямился старшина. — Как только представится возможность связаться по радиотелеграфной связи, тут же это сделаю.

Яхта «Ольга» понеслась в сторону Таити. Океан все также был пуст. Нам встретился лишь один корабль — шхуна «Лютеция» под французским флагом. Меня на смех пробрало от совпадения названия с парижским отелем, где жил до войны, — ну не тянула эта посудина на шик. Гаривел с помощью прожектора выдал ей предупреждение о необходимости обходить стороной атолл Маупихаа: «Осторожно, немцы!»

— Надеюсь, им хватит ума услышать наше предупреждение. Эх, побыстрее бы обратно. Так ведь не получится. Меня команда порвет, если я ей не дам хотя бы три дня спустить пар в портовых кабаках. Начнут ныть: два месяца без берега, будто мы не посетили кучу атоллов, — бурчал Фил всю дорогу до Папеэте. — Ты как, Баз, снова присоединишься или уже сыт по горло приключениями?

Я не знал, что ответить — все зависело от настроения жены, от предстоящего с ней разговора.

И он состоялся сразу, когда я в порту Таити попал в объятья семьи.

Ну, как состоялся… Оля избегала разговоров о будущем. Лишь обмолвилась, что на Таити ей нравится, что здесь и детям хорошо, и общество приятное, а как сложится наша дальнейшая жизнь уже непонятно — у нее были сомнения, что нам удастся беспроблемно вернуться в Лос-Анджелес, пока не закончится чехарда с «Зееадлером». И где гарантии, что не объявится еще один «Летучий голландец» под флагом кайзера? Мне оставалось лишь проклинать собственную глупость — своими руками загнал семью в захолустье и себя лишил свободы выбора. Дельце-то с фон Люкнером не закончилось, мне снова нужно в море, и кто знает на сколько.

Труднее вышло с Лехой. Ему шел двенадцатый год, и он считал, что я обязан взять его с собой. Весь обед мне испортил.

— Вам нужен юнга! — твердо объявил он, когда наслушался моих рассказов о приключении «Ольги». Он слушал их так, будто в рот мой хотел запрыгнуть. Глаз от губ не отводил.

— Нет! — мое решение было твердым как алмаз. — Твое дело за нашими женщинами приглядывать.

Чтобы скрыть смущение, схватил тарелку с креветками в ванильно-кокосовом соусе, и принялся их уплетать, не чувствуя вкуса. А ведь так соскучился по свежей еде и по таитянским деликатесам.

— Папа! — упорствовал Найнс-младший. — Я с тобой под пулями из Мексики прорывался! Забыл?

Еще бы такое забыть! Вот я страху тогда натерпелся.

— Отец прав, — поддержала меня Оля. — Лучше съешь курочку-барбекю, как ты любишь.

— Какая курочка⁈ — взвился Леха. — Такая возможность…

Стихийное бедствие! И что делать? Хоть на берегу оставайся.

— Не куксись, Леха, — утешал я сына. — Придет еще твое время.

Оля смотрела на нас с нежностью. Такой она и осталась в моей памяти — всепрощающей и все понимающей. Это выражение не исчезло с ее лица даже на пирсе, когда она провожала меня в новый поход.

… Атолл Маупихаа все также манил своей бесподобной лагуной, и «Зееадлер» никуда не делся. Но с ним случилась серьезная неприятность — от былой красоты остались обгорелые головешки и одна единственная мачта, да и та без рей и такелажа.

— Немцы сожгли, когда поняли, что им ловить со своим «Орланом» нечего, — радостно предположил Ловелас. — Финита ля комедия!

Гаривел с ним согласился.

— Можем теперь смело подойти к самому входу в атолл и предложить им сдаться. Пушка-то их — фьють!

Подошли.

Нас радостно приветствовали с берега. Вот только непонятно кто — толпа в затрапезной гражданской одежонке, а не в форме германского ВМФ отчаянно размахивала руками и явно желала поскорее принять нас в гости, а еще лучше — оказаться у нас на борту.

— Шлюпок не видно, — напрягся Гаривел.

— Спустим свою, — предложил я. — Пулеметы нацелим и под их защитой разберемся что почем. Могу сплавать на гичке.

— Нет уж, мистер Найнс,