Влюблен без памяти - Ольга Александровна Лисенкова

во время родов, но и тогда… В таких семьях, как наша, ведут родовые книги. Там было бы это отражено, даже если бы он прожил на свете хотя бы одну минуту. И потом, согласитесь, вряд ли его звали бы так же, как второго сына! Ваш артефакт – идиотская игрушка, вредная к тому же, и вы вообразили, будто умеете толковать то, что он вам показывает!

Марианна заторможенно поднялась, отошла к стене и на ощупь отыскала шар. Гнев жениха не пугал ее – страшило ощущение, что они вот-вот распахнут завесу ужасной тайны.

– Если ваши собственные воспоминания он еще может вам продемонстрировать в виде милой картинки, – не унимался Эдвард, – то с чужими вы просто впадаете в горячечный бред!

Юбер очутился рядом совершенно незаметно. Он с поклоном передал хозяину роскошный веер.

– Это принадлежало леди Орен, – отрывисто сказал Эдвард. – Ну? Кто готов на последний эксперимент? Клянусь, после этого я не ограничусь швырянием шара о стену, я разобью его надежно и навсегда, чего бы мне это ни стоило.

Марианна приняла веер, другой рукой прижимая шар к груди. Закрыв глаза, она опустилась на банкетку рядом с горой оловянных солдатиков.

– Леди Орен, – прошептала она, словно вызывала дух покойной. – Леди…

Воцарилась тишина. О присутствии Юбера все позабыли. Марианна вскрикнула и резким движением протянула веер обратно Эдварду.

– Она умерла.

– Нам это известно, – напомнил ей лорд.

– Она умерла от горя. Не перенесла потери сына.

Глава 51

Эдвард дернул уголком рта, вглядываясь в лицо Марианны. Перевел взгляд на Вивьен. Пару минут все сокрушенно молчали. Потом Эдвард расхохотался – и его громкий смех мог бы напугать даже людей, нервы которых не были так напряжены, как у сестер Рендин.

– Браво, браво, – сказал он. Его ноздри раздувались от гнева. – Вы, конечно, сговорились. Сговорились, чтобы устроить мне замечательное представление. Вывод придумали самый смехотворный: никто в здравом уме не поверит, что на самом деле его нет в живых. Это звучит максимально дико, так, чтобы не возникло и тени сомнения. А значит, и других трактовок вашего поведения быть не может. Это намеренное оскорбление. Меня не существует для вас.

– Эдвард! – пискнула Марианна.

В груди у нее все заледенело в предчувствии непоправимого.

– Нет, это смешно, я согласен. Я бы первый начал смеяться, если бы вы не подобрались к самому сердцу, если бы я не подпустил вас так… Стоило задуматься уже тогда, когда вы, леди Марианна, упомянули о непримиримой мести покойному, то есть человеку, который давно уже отвечает за свои деяния, достойные или нет, перед Высшим Судом.

– Но, Эдвард…

– Простить мне то, что я проживаю в вашем отчем доме, пользуюсь благами, которые, как вы уверены, по праву принадлежат вам, – невозможно. Я способен это понять. Позабавиться надо мной было только справедливо. Право, не стоило устраивать такие жестокие розыгрыши, изображать транс, хлопаться в обморок: вы же могли пораниться, леди Марианна. К чему эти крайности.

– Но, Эдвард!

– Мои прикосновения были вам противны, но в целом леди Вивьен прекрасно справлялась с тем, чтобы держать меня на расстоянии. Можно было обойтись и без обвинений в кровопийстве. И без навешивания на меня мертвящего проклятия. Вообще-то я довольно понятлив. Со мной можно было действовать иначе. Впрочем… Кому я это говорю?

Он ударил веером по руке и резко встал.

– Прошу простить меня, любезные дамы. Завтра с утра карета будет готова, вас отвезут домой. Сейчас уже поздно. Пора расходиться. Доброй ночи.

Марианна заступила ему дорогу. Она не могла поверить, что прямо у нее на глазах рушится и рвется все, что их успело связать, – словно налетело торнадо, которому бесполезно противостоять. Это же Эдвард, это Эдвард, он обязан ее выслушать!

– Ну уж нет! – возмущенно сказала она. – Я была готова, что ты расторгнешь помолвку, но только не так!

– Как, это еще не все, леди Марианна? У вас что-то еще есть в программе? Давайте обсудим. – Эдвард вновь устроился в кресле и поджал губы. – Неплохо было бы унизить меня публично, жаль, лорд Орен и сестры Райнор пока не на одной ступеньке в обществе. – Он специально использовал фальшивую фамилию, под которой они выдавали себя за простолюдинок. – Вы просто поторопились. Еще немного – и я ввел бы вас обратно в свет. Там было бы гораздо удобнее со мной расправиться. Но нет – ведь и вы бы тогда потерпели крах, верно? Так что оказалась предпочтительна скромная, домашняя месть тет-а-тет.

Марианна топнула ногой от бессилия.

– Эдвард! Ну какая месть! О чем ты говоришь? О чем ты думаешь?! Этот шар… – Она вытянула дрожащую ладонь с артефактом вперед. – Ты же сам видел! Ты видел картинки, которые он показывает. Это не выдумка. Ты же видел. Сцену с детьми у фонтана, а потом… звезды.

– Артефакт работает, – холодно согласился Эдвард. – С членами вашей семьи. Он показывает ваши воспоминания. Твое воспоминание о мальчике у фонтана. Твое воспоминание об играх с Дрейком. Твое воспоминание о том, как мы возвращались из полицейского участка. Не более того.

– Эдвард!

Марианна терзала губы зубами, пытаясь подобрать слова, чтобы заставить его одуматься. Он же сидел безучастный и ледяной, будто находился за тысячи миль. Будто никогда не был тем Эдвардом, который кружил ее по гостиной, надеясь воплотить мечту глупой малышки.

Молчание затягивалось.

– Ну, я вижу, вам больше нечего мне сказать, – заключил наконец Эдвард и поднялся на ноги. – Разрешите-таки откланяться и больше не заставлять вас страдать из-за моего ненавистного присутствия. Прикажу накрыть завтрак к восьми, подкрепитесь перед дорогой, в половине девятого вас будет ожидать карета.

– Ты все не так понял, – беспомощно выдохнула Марианна и без сил опустилась на банкетку.

– Я предоставил вам возможность дать мне иное объяснение, – напомнил он. – Вы ею не пользуетесь, потому что иного объяснения у вас нет.

– Нет, – согласилась она, уронив руки. – У нас с Вивьен нет никакого объяснения, почему шар вдруг сошел с ума. Мы просто передали тебе то, что почувствовали… увидели… О Эдвард, почему ты сделал вывод, что мы тебя ненавидим – что я тебя ненавижу? Как ты мог это углядеть, где, в чем?! Я согласилась стать твоей женой!

Он закивал.

– Да-да, согласились, чтобы ваш удар пришелся не по броне, а попал куда метили. Точно в сердце. Иначе все это прозвучало бы как нелепая шутка. А так – вы достигли своей цели. Можете мне поверить, достигли. Время радоваться. Почему на ваших ресницах блестят слезы, леди Марианна? Вы же не полагаете, как другие