Ковыряла - Павел Сергеевич Иевлев

только когда за нами закрылась дверь модуля, разрыдалась. Я не знал, как остановить этот потоп — орала, плакала, билась в истерике, то прижимала меня к себе, то отталкивала, зарываясь носом в подушки на кровати, но не переставая всхлипывать. Успокоилась только через полчаса, выплакав все слёзы и всосав три порции дышки.

— Он приходил, — сказала она, хлюпая носом.

— Кто?

— Вершок. Бректон зовут, я слышала. Зашёл в модуль, велел раздеться. Ощупал меня всю, это было так мерзко! Сказал: «Да, годится, то, что надо. Заберу к вечеру, надо кое-что подготовить». Я решила, что ты не смог меня вытащить, и словно умерло всё внутри! Да ещё и эти, которые охраняют, сказали, что Марим с тебя запросил какую-то несусветную сумму… Правда, что ли?

— Два с половиной килотока.

— Не могу представить себе столько денег. Это, наверное, всю Средку можно купить!

— Не так много, как тебе кажется. Забей.

— Так ты реально столько заплатил?

— Да.

— Офигеть. Тиган, у меня слов нет.

— Ничего не надо говорить. А главное, никогда не спрашивай, где я их взял.

— Да, я понимаю. Вот Хутер падла! Это же он меня продал, ты знаешь?

— Знаю. Его больше нет. Со Средки упал.

— Ты его…

— Не спрашивай. Но твоя корпа всё, идти тебе некуда, да и не надо. Оставайся тут. Гореня я уломаю, он только орёт много, а так ничего мужик. Для шлока.

— Да… наверное… я теперь вообще не знаю, как жить. Что-то во мне сломалось, наверное.

— Починим, — я прижал к себе девушку и поцеловал, — я же техн, не забыла?

— Подожди, мне надо помыться, — высвободилась она, — до сих пор чувствую на теле его руки. Бр-р-р! Какой же он мерзкий и страшный!

— Успокойся, он тебя не достанет. Всё кончилось. Мне надо вернуться на Средку и потом мотнуться ещё кое-куда, меня может не быть сутки или типа того, но ты не парься, сиди тут, я притащил жратвы и дышки, тебе хватит. Лучше не выходи вообще, чтобы Горень не развонялся. Твоя айдишка на столе, я забрал, комм они выкинули, но я куплю новый.

— Я сейчас иду в душ, но ты меня дождёшься! — твёрдо сказала Таришка. — Потерпит без тебя Средка полчасика.

Это прозвучало уже нормальным тоном, без истерики, и я наконец поверил, что всё закончилось. А токи… Ну, как-нибудь ещё нарулю. Выкручусь.

Потом Таришка вышла из душа, мне стало не до размышлений, и Средке пришлось ждать меня куда дольше, чем обещанные полчаса.

Глава 15

Ветер и пыль

Шкворень с компанией сидят в баре и поправляют здоровье. Похоже, вчера неплохо погуляли.

— О, здаров, Ковыряла! Как чо?

— Скажи, дро, — спросил я задумчиво, — вы к «мясным» борделям как относитесь?

— Ты на что намекаешь, мелочь низовая? — тут же налился кровью один из клановых. — Что мы извращуги какие-то?

— Для кланов «мясо» зашквар, — жёстко сказал Шкворень. — Дерьмо и мерзость.

— А что, если я знаю, где одна корпа держит девчонок на «мясо»?

— Не гонишь?

— Случайно узнал. Тут, на Средке, недалеко.

— Охраны много? — очень деловито спросил тот, что на меня злился.

— Я видел двоих красавчиков с мужскими мапсетами.

— И что? — заржал Шкворень. — Они затыкают нас киберписьками?

— Может, и ещё кто-то есть, мне там экскурсии не проводили. Но силовиков не видел.

— Покажешь?

— Скажу адрес. Это склад, он на дальней линии. Сейчас Средка пустая, да и никто не впряжётся за «мясных», но я там рожей светить не стану, мне тут жить ещё.

— Сколько наших тут? — спросил клановый.

— Ну, десяток из «Синей улицы» точно отсыпается наверху, вон их моты стоят, — задумчиво ответил Шкворень. — Но, если свистнуть, то братва с Окраины подтянется…

— Не, толпой будет неинтересно. Пойду, будану «синих», с похмелья кулаки почесать они не откажутся. Хромер меня зовут.

Это уже мне.

— Ковыряла.

— В курсе. За наводку спасибо, если что-то там поднимем, ты в доле.

— Лучше просто не говорите никому, что я навёл. Корпа будет сильно злая.

— Ясен неон, мы ж не дебилы. Сделаем вид, что просто шли мимо, поддатые, вломились поссать, а тут такое… Ну да не в первый раз. Не бзди, малой, всё будет гладко.

Хромер пострендовик, имплуха распирает куртку, так что, когда он стукнул кулаком по ладони, звук получился внушительный.

Примерно на такую реакцию я и рассчитывал. У кланов свои понты и свои понятия, и если для Средки «мясо» просто бизнес, то братва из Пустошей такое на дух не переносит и, если прознает про заведение, — вынесет на пинках, чисто из принципа. Дури у них хватает, и краймовых они не боятся. Если что, в Пустошах никто не достанет. Марим хотел соврать вершку, что точку вынесли клановые? Ну так ему даже врать не придётся. Будем считать, что оказал услугу, раз уж сам грохнуть не могу. Если кто-то меня и заподозрит в нехорошем, то предъявить не смогут. Ходить всё равно придётся с оглядкой, могут и без предъявы со Средки скинуть.

Козя сидит в номере, лопает конфеты, пьёт шипучку, пырится в видеостену — освоилась. Когда я вошёл, быстро переключила канал и густо покраснела, но я успел засечь, какую рекламу показывали. Манит её, похоже, запретный плод. Не может перейти к практике — изучает теорию. Реклама мап — сомнительное пособие, кое-что из того, что там показывают, без встроенных имплосетов лучше не повторять, но девчонке-то об этом знать неоткуда. Ну, пусть развлекается. Сделал вид, что ничего не заметил.

— Тиган! Ты вернулся! Всё нормально?

— Как сказать… Хуже, чем я рассчитывал, но лучше, чем могло быть.

— Расскажешь?

— Нет. Это мои проблемы, и я их решаю. Можно сказать, уже решил. А ты как провела утро?

— Ела. Пила. Смотрела в окно. Смотрела рекламу. Тут совсем другая реклама, не как на низах!

— Само собой, — подтвердил я. — На низах показывают рекламу для тех, кому предстоит ренд, чтобы у них слюнки капали на то, как прекрасно на Средке. Чтобы бежали бегом, предвкушая, как оторвутся на выплаты. А тут смотрят те, кто уже, так