Военкор 2 - Михаил Дорин

Двинулись дальше, минуя невысокие глиняные дома. В нескольких домах от нас залаяла собака, пытаясь перекричать ржание ослов.

Я быстро остановился и присел, прижавшись к стене. По этой безмолвной команде и остальные опустились на одно колено и вскинули оружие.

Но вскоре лай прекратился, и мы продолжили движение.

— Чисто! Тут никого нет, — шептал за спиной Глебов.

Лапшин судорожно выдохнул.

— Не каркай.

Впереди уже просматривался небольшой загон для скота и рядом с ним сарай. Я жестом подозвал Лапшина.

— Смотри, в сарае заложники. Видишь часового?

Лапшин вгляделся и молча кивнул. У входа в сарай стоял вооружённый боевик.

— Его надо снять, быстро и тихо, — сказал я. — Готов?

— Готов, — уверенно ответил Лапшин, доставая нож.

— Я страхую, — Глебов приподнял автомат.

Мы с Павловичем контролировали улицу. Лапшин бесшумно, как призрак, приблизился к боевику. Секунда, и тот обмяк, упав в пыль рядом с сараем.

Мы подбежали ближе, прислушались. Изнутри доносились негромкие голоса, плач женщины и детский всхлип. Но слишком всё было просто.

— Выстрел! — прозвучал громкий крик на соседней улице.

Бросив взгляд между домами, я увидел, как к цели устремилась граната РПГ. Словно в замедленной съёмке реактивный кумулятивный снаряд с шипением пронёсся по улице.

Взрывом разворотило угол одного из дувалов. Группа Сергеева рассредоточилась и вступила в бой. Сам майор с колена бил короткими очередями из автомата, прикрывая подчинённых.

— Вперёд… — дёрнулся Глебов, но я успел отдёрнуть его назад.

— Контакт справа! — крикнул я.

Внезапно из соседнего дома ударил пулемёт. Вокруг взметнулись фонтанчики грязи и песка от пулевых попаданий, над головой противно взвизгнули рикошеты.

Майор явно не имел опыта в таких боях и мог сейчас нарваться, если бы рванул к Сергееву.

— В укрытие, твою мать! — сказал я и дал очередь по укрытию пулемётчика.

Головы ему нельзя давать поднимать, иначе он нас тут всех положит.

Пулемётчик бил прицельно, короткими точными очередями из глубины комнаты. Так что и вспышек дульного пламени не было видно.

Все рассредоточились за укрытиями. Сухие хлопки выстрелов из разных стволов слились в одну какофонию. Снова застрекотал пулемёт. Фигуры в душманской одежде перемещались среди дувалов, пытаясь занять удобную позицию. Я дал несколько очередей, и один из них повалился на землю.

— Обходи слева! Здание справа! — слышал я громкие команды Сергеева.

Автоматчиков погасить удалось, а вот дух с пулемётом продолжал разбивать наши укрытия. Тут его поддержал огнём из другого окна один из душманов.

— Залегли, — сказал я, скрываясь за дувалом ближайшего дома.

Продвигаться вперёд не было никакой возможности.

— Лапшин, «Муху» давай. Только наверняка! — крикнул я.

— Попробую, — ответил рядовой и проворно отполз назад, под защиту угла другого здания.

Лапшин, встав на колено, вскинул на плечо гранатомёт.

— Выстрел!

Громкое шипение реактивной гранаты оборвалось оглушительным грохотом взрыва. Оконный проём с пулемётчиком противника внутри взорвался багровой вспышкой и клубами дыма, во все стороны полетели обломки кирпичей, каменная крошка стеганула, как шрапнель.

Второй душман успел выскочить из другого окна, но скрыться не успел. Короткой очередью я сбил его с ног.

С криками к сараю выбежала ещё пара духов. Одновременно мы с Глебовым и открыли огонь.

Так что с этими двумя справились быстро.

Слева от нас хлопнули ручные гранаты. Зачистка улицы длилась недолго. Через некоторое время группа Сергеева вновь появилась в поле нашего зрения.

— Чисто! — крикнул я.

— Все живы? — спросил командир, и я показал ему поднятый вверх большой палец.

— Хорошо, идём дальше, всем внимание! — распорядился Сергеев, но тут же остановился. — А, уже пришли.

Майор вместе со мной подошёл к сараю.

— Там люди, точно, — сказал Глебов, оглядываясь по сторонам. — Надо открывать дверь.

— Помогли бы, товарищ начальник, — прохрипел Сергеев.

Глебов только приблизился к двери, как засов поддался и стронулся с места. Такой момент для съёмки упускать было нельзя.

В десантном ранце у меня уже была припасена камера на этот счёт.

— Снимаю, — сказал я, включив запись.

Сергеев взялся за грубую ручку и потянул. Дверь со скрипом приоткрылась. Внутри, в полумраке, сидели испуганные афганские крестьяне. Женщины в чадрах, мужчины с бледными от страха лицами, несколько детей, жмущихся к матерям.

— Не бойтесь, — тихо сказал я по-русски, а за мной следом начал на дари говорить и Глебов.

— Мы — шурави. Вы свободны. Выходим быстро и молча, — показал на выход Сергеев.

— А бандиты? — спросил с сильным акцентом на русском старик.

— Уже вас не тронут, — успокоил его Глебов. — Мы пришли, чтобы вас спасти. Но торопитесь. Уходите на север, там наши. Понятно?

Старик благодарно закивал и начал быстро поднимать своих людей, жестами указывая направление выхода. Заложники выходили из сарая на улицу.

Я успел заснять весь ужас и страх на лицах этих людей. Судя по их виду, с ними обходились практически как с рабами. Видно, что многие с трудом стоят на ногах, а кому-то и дышать тяжело. У некоторых стариков лица, избитые в кровь. Дети худые, измождённые, с дрожащими руками и без обуви.

Одна из женщин шла с перемотанной окровавленными бинтами рукой. Что с ней делали эти изверги, я и представить не могу. Ко мне подбежал парнишка в тонкой рубашке и одних трусах. Он так крепко вцепился мне в ногу, что его с трудом смогла оторвать его мама. Я только успел заметить, что у мальца нет одного уха.

Так что, вот они истинные дела тех самых «борцов за веру», которых западная пропаганда возводила в ранг героев.

— Надо увести их отсюда быстро, у нас не больше часа, — шепнул я Сергееву, стоявшему рядом.

Майор кивнул и подозвал радиста к себе. Пока остальные осматривали тела поверженных душманов, Сергеев пытался вклиниться в плотный эфир.

— Задолбали со своими запросами, — выругался командир спецназа, после очередной попытки доложить командованию.

Духи застыли на земле в причудливых позах. В этот момент я заметил, что чересчур внимательно их осматривает Глебов. Ещё и в карманы заглядывает.

— Что найдёте интересного, покажете сначала мне, — сказал он двоим спецназовцам, которые перевернули тело одного из душманов.

Один из бойцов кивнул, но выражение его лица выражало явно недовольство такой командой.

Я бегло осмотрел тела. Пока что не решался осматривать их карманы, но уж