Военкор 2 - Михаил Дорин

Глебов только внушительно пожал плечами. Мол, хрен их этих душманов знает.

— «Тополь-2», подошли к позициям, противника пока не обнаружили. Двигаемся дальше, — докладывал очередной офицер в эфире.

Я вновь прислушался к переговорам наших.

— «Тополь-4», докладывайте, — потребовал комбриг Шлыков у другого подразделения.

Прокуренный голос командира повторял точь-в-точь, что врага нигде не видно.

— Принято, продолжайте продвижение, — скомандовал Шлыков.

Честно? Ожидание, которое происходило сейчас, отнимало сил куда больше, чем реальный бой.

Глебов сел прямо на камень, вытянул ноги и, взявшись за носки ботинок, потянул их на себя — растягивался. Хоть и опыт боевых действий у офицера явно имелся, но физика у Глебова оставляла желать лучшего.

Лапшин же решив немного сбросить напряжение, закурил, спрятав кропаль в кулак.

Я не курил, но поймал себя на мысли, что в этот момент не прочь начать. Шутка, конечно, но в каждой шутке…

Мысль оборвалась.

— Сёма, связь с Сергеевым давай, — сказал Сергей Павлович, показывая, чтобы ему дали гарнитуру с тангентой.

Лапшин молча снял радиостанцию. Присев спиной к холодному камню, я начал контролировать проход, пока Глебов свяжется с первой группой.

— «Кедр-1», «Кедр-1», это «Кедр-3». Как слышите? Приём, — сказал Сергей Павлович, прикрывая тангенту рукой от задувающего ветра.

В динамике потрескивало, потом пошли помехи.

— «Кедр-3», это «Кедр-1». Слышу вас нормально, — наконец, послышался хриплый голос Сергеева. — Что у вас?

— Мы на позиции, проход нашли. Готовы работать, — доложил Глебов.

Повисла небольшая пауза. Но достаточная, чтобы я расслышал обрывки переговоров Шлыкова с его командирами. Там докладывали, что продвижение идёт без сопротивления. Все встречаемые по пути кишлаки брошены.

— «Кедр-3», две минуты, — дал команду Сергеев.

— Понял. Ждём, — заверил его Глебов, озираясь по сторонам.

Теперь я уже мог сказать, что «протирать штаны» в штабе — это не про Глебова. Он уверенно себя чувствовал на боевом выходе.

— «Кедр-3», ответь «Кедру-1», — из наушников послышался голос Сергеева.

Глебов тотчас подошёл к Лапшину и взял тангенты с гарнитурой.

— Вас слышу «Кедр-1», — сказал майор.

Секундный треск и Сергеев снова заговорил.

— «Кедр-3», мы на исходной, начинаем по моему сигналу. Ждите команды, — сказал командир основной группы.

— Понял вас, ждём команду.

Связь оборвалась, и я окинул взглядом Глебова и Лапшина.

— Всё, мужики. Сейчас начнётся самое интересное.

Мы замерли, наблюдая за входом в тоннель и напряжённо ожидая сигнала к началу штурма. Тишина была тяжёлой, давила на нервы. А тем временем таяли драгоценные минуты до авиаудара. Ведь его никто не отменял ещё.

— Час и пять минут осталось. Можно зайти и не выйти. А есть информация, чем будет авиация работать? — сказал Лапшин, подтянув ремень на чехле радиостанции.

Глебов сделал вид, что не услышал, но сейчас не тот момент, когда надо в «шпионов» играть.

— Уже поздно, что-то рассказывать. Да и нам нужно найти пленного. Он… короче, слишком важен.

— Как говорил мой дед — рассказать никогда не поздно, а если поздно, то можно включить лампу. Сергей Павлович, говори уже, — настоял я.

Майор покачал головой, но решил не молчать.

— На цель зайдут бомбардировщики с бомбами калибра… до хрена, короче. Ну а дальше Су-25 отработают объёмно-детонирующими бомбами. Сейчас продвижение бригады Шлыкова остановится, и они отойдут из опасной зоны. Так что и нам нужно торопиться, — ответил Глебов.

— Серьёзная заявка, — присвистнул Лапшин, поглядывая на часы.

Через несколько секунд из динамика донёсся голос Сергеева.

— «Кедр-3», заходим.

— Поняли, «Кедр-1», — быстро подтвердил Сергеев и отдал тангенту Лапшину.

Семён ничего не сказал, только проверил автомат и показал большой палец в знак готовности.

Мы двинулись в темноту прохода. Продвигались осторожно, ступая по каменистой почве. Узкий проход постепенно расширялся, и перед нами выросли стены, отвесные и совершенно неприступные.

— Ничего себе укрепления, — прошептал Лапшин, останавливаясь на секунду и запрокидывая голову вверх. — Вот это махина… тут блин хрен чем пробьёшь.

Я тоже поднял взгляд. В полумраке возвышались громадные каменные выступы. С неба прохода не было видно, а значит неудивительно, что он не попал на карты наших генералов. Что сказать, природа щедро одарила духов. Кроме как штурмовыми действиями, сюда было попросту не пробраться.

— Да уж, — негромко ответил я. — С таких позиций они могли бы выдержать не одну неделю штурма. Ни авиация, ни артиллерия особо не помогут, пока сюда не зайдёт пехота.

— И пехоте тут придётся ой как тяжело, — высказался Лапшин. — Если нас засекут, то одним броском гранаты всё закончится.

Я кивнул, понимая всю опасность положения. Любое наше движение могло стать последним. Остроты добавлял и тот факт, что душманы в этих каменных проходах чувствовали себя, как дома. Мы же, как бы ни хотели обратного, были как слепые котята, продвигаясь вперёд разве что не на ощупь.

Мы продолжили путь, стараясь идти так, чтобы даже камешек не хрустнул под ногой. Укрепления духов впечатляли своей масштабностью. Тут и там виднелись пулемётные гнёзда, узкие амбразуры и площадки для наблюдения.

— Кто бы мог подумать, что эти пастухи могут построить такую оборону… — с удивлением в голосе прошептал Глебов.

— В том то и дело, что они не пастухи, — также шёпотом ответил я. — Строили тут и пакистанцы, и британцы, и другие представители стран НАТО. Очень грамотная планировка.

— Хорошее знание… материала, Алексей Владимирович, — шепнул Глебов.

Мы вновь замолчали, продолжая внимательно осматривать местность. Внутри горного массива стало прохладно и сыро. Холодом веяло от каменных стен, а иногда откуда-то доносился отдалённый шум, словно чьё-то эхо шагов.

Прошли ещё несколько метров, и я остановился, всматриваясь вглубь каменного коридора. Присев на колено, я начал вслушиваться в тишину. Акустика здесь была такой, что слышно было даже, как по стенам ползают насекомые.

Мы стояли неподвижно ещё с полминуты вслушиваясь. Но тишина снова стала гробовой.

Я приподнялся и показал всем двигаться дальше.

Не прошло и двух минут, как впереди, за небольшим поворотом, мелькнуло едва заметное движение. Я резко присел и вскинул автомат. Глебов и Лапшин замерли, вглядываясь в темноту.

И там были слышны людские шаги и тяжёлое дыхание.

— Вижу двоих, — шепнул я.

— Как действуем? — уточнил Глебов.

— Глебов, прикрывай слева, Лапшин — справа. Я пойду вперёд.

Оба коротко кивнули, расходясь по сторонам, словно призраки.