Кречет. Первый очаг - Эльхан Аскеров

Добравшись до дому, Беломир быстро снял с коней узду и занялся их чисткой. Звери ему достались молодые, здоровые, и, в отличие от татарских лошадей, вполне себе высокие. Это явно была совсем другая порода. Он уже заканчивал обихаживать коней, когда во двор вошёл Григорий и, присев на лавку, растерянно усмехнулся:

– Ну, ты, друже, учудил, – проворчал он, с недоумением рассматривая парня. – Того дурня едва водой отлили. Думали, помрёт.

– За языком пусть следит, иначе точно его вместе с головой лишится, – фыркнул Беломир в ответ, не отрываясь от работы.

– Видать, верно про тебя догадались, что не простого роду ты, – покачал казак головой.

– То мои заботы, – ушёл парень в глухой отказ. – Их не касаемо.

– Да и ладно. По мне, так главное, что дружка ты надёжный, и в бою всегда помочь готов. А что там у тебя прежде было, там и осталось. У самого за плечом много всякого, – грустно усмехнулся Григорий.

– Старшины чего решили? Станут меня из станицы гнать? – сменил тему парень, спросил о главном.

– Нет. Без нас с тобой всему стану конец. Казаки народ боевитый, да только без головы доброй долго не проживут.

– А ты-то тут с какого боку? – не понял парень. – Это у меня с ними, что ни день, новая свара.

– Сказано уж. Дружка ты мой. Я тебе завсегда спину подставить могу. Чего тут рядить, коль я и теперь в дому твоём живу. И ты один, кто решил за меня встать, когда мы девок тех привезли. К тому же в стан я тебя сам привёл. Так что повязаны мы одной верёвочкой. Уж не обессудь.

– Да я только рад, что сложилось так, – усмехнулся Беломир. – Ты прости, дядька, что опять тебя заставил со старшинами спорить, – на всякий случай повинился он.

– Пустое, – отмахнулся казак. – Тот дурень сам виноват. Думать надобно, на кого пасть открываешь. Да и казаки ему уж не раз сказывали, что лаяться впусте, можно и беды нажить.

«Ага, выходит, мужик этот уже не на меня одного гавкать вздумал. Значит, обойдётся», – подумал Беломир, кивая на слова казака.

– А твои-то кони где? – снова сменил он тему.

– Так к себе на подворье свёл, – усмехнулся Григорий. – Скучно девкам, вот они и решили сами коней обиходить. Едва не взашей меня со двора вытолкали, – добавил он, тихо посмеиваясь.

– Ну, тогда пошли отдыхать, да чай пить, – улыбнулся Беломир в ответ, заканчивая вычищать коней.

⁂

Спустя ещё три недели после описанных событий разъезды снова стали приносить весть, что татары из предгорий уходят. Сплюнув и почесав в затылке, Григорий испустил страдальческий вздох и, отозвав Беломира в сторону, тихо поведал:

– Придётся мне сызнова побегать. Как оно будет, ты уж знаешь.

– Когда пойдёшь? – кивнув, уточнил парень.

– Завтра, как стемнеет, – прикинув что-то, задумчиво отозвался казак.

– Думаешь, ушли они от аула княжеского? – чуть подумав, поинтересовался Беломир.

– Вот и гляну, – хмыкнул Григорий. – Всё одно сразу князь из дому не выйдет. Раз уж письмо моё получил, ждать станет, чтобы в засаду не угодить.

– А он его получил? – скептически буркнул парень.

– Уж поверь, – хищно усмехнулся казак. – Я то письмо ему только что в постель не сунул.

– Думаешь, поверил? – не отступался Беломир.

– Про то, что мы знакомы, только мы с ним да ещё с полдюжины человек знает.

– Ну, тогда, может, и поверит, – подумав, кивнул парень. – На сколь дён уйдёшь?

– В седмицу управлюсь, – подумав, решительно заявил Григорий. – А чего?

– Не хочу каждую ночь к околице ходить. И без того на меня казаки косятся, словно я чего дурного удумал.

– Побаивается тебя народ, – растерянно протянул казак.

– С чего бы? Иль я кому чего дурного сделал? – растерялся парень.

– Понять они тебя не могут, – помолчав, принялся пояснять Григорий, смущённо оглаживая бородку. – Выучка у тебя такая, что любому позавидовать впору. К тому же знаешь много всего всякого. Придумки твои вон что ни день народ удивляют. Векша-то что ни раз, про тебя поминает. И то сказать, ты ему столько новинок всяких показал. Добрый коваль за знания такие прибьёт и не задумается.

– Не так и много я ему показал, – пожал Беломир плечами.

– Ой ли? – хитро прищурился казак. – А булата секрет ему кто поведал?

– А толку с того секрета? – фыркнул парень. – Две шашки всего отковали да несколько кинжалов. Дорого это и трудно. Казаки такое оружие покупать не могут.

– Не скажи, друже. Вот закончится эта замятня, и приду к вам поклониться, чтобы вы мне всё оружие булатным сделали, – неожиданно пообещал казак.

– А чего ж раньше-то, дядька?! – вскинулся Беломир.

– Не до того было, – отмахнулся Григорий. – А тут глянул, как ты тому хазарину одним ударом руку смахнул, и решил, точно себе такое куплю.

– За горюч-камень да сталь с железом заплатишь, и ладно, – чуть подумав, ответил Беломир. – Векшу сам уговорю помочь.

– Погодь. Не дело это, – вдруг упёрся казак. – Труд ваш и без того непрост, а ты ещё и задарма работать решил. К тому же у коваля твоего семья имеется. Нет, друже. Не пойдёт так. Да ты не журись, есть у меня казна. Оплачу всё, хошь серебром, хошь золотом. Успел собрать. Тратить-то особо и некуда, – грустно усмехнулся он.

– Ты б хоть полонянку какую себе взял, – буркнул Беломир, отлично понимая, что он имеет в виду.

– А сам чего же? – тут же поддел его казак, ехидно усмехаясь.

– Из степняков не хочу. А горянок как-то не попадалось, – вывернулся парень. – Думал, ты ту девчонку, что мы из полона вытянули, при себе оставишь, и всё одно прогнал.

– Не гнал я её, – чуть скривившись, вздохнул Григорий. – Да только попы ей голову так задурили, что она даже пищу в дому моём есть опасалась. Грешно, мол, говорит.

– А в полоне с татарами из одного котла есть не грешно было? – возмущённо фыркнул парень.

– Так то полон, – вздохнул казак, обречённо махнув рукой. – Нет, друже. Я, как и ты, мыслю. Ежели и брать в дом бабу, то или из наших, из казачек, или из горянок. Горцы навроде нас живут. Своим домом. А степняки всё норовят откочевать куда. Потому и учить их баб долго приходится. Да и тоскливо им в стане. Воли не хватает. Ну да род с ними. Ты пока тут с Векшей своим делом занимайся, а я дом пойду. Сбираться надобно, – закруглил он беседу.

Кивнув, Беломир проводил его взглядом и, вернувшись в кузню, принялся с интересом наблюдать, как кузнец ловко вытягивает из стального прута ровную полосу. Подхватив молот, парень встал к наковальне, и дело пошло гораздо быстрее. Векша, загоревшись идеей сделать ручной тюфяк, выбрал из своих запасов всю сталь, которую только смог найти, и принялся тянуть из неё полосы для ствола.

Сначала Беломир не очень понял, с чего он вдруг так озадачился этим делом, но после сообразил. Кузнецу была интересно не оружие, а сама идея его создания. Как в той хохме. «Вы любите детей? – Нет, я люблю сам процесс». Именно так Беломир охарактеризовал для себя рвение приятеля. Мастеру стало интересно, сумеет ли он отковать ствол так, чтобы из него можно было бить огненным боем. Ведь все его прежние познания об огнестреле сводились к тому, что ствол можно только отлить. А тут такая задачка.

Само собой, пройти мимо неё Векша просто не мог. Это был своего рода вызов его мастерству. Так что Беломир волей-неволей вынужден был ему помогать. К вечеру, перековав все пруты в полосы, они погасили горн и отправились по домам, отдыхать. Григория Беломир застал за странным занятием. Сидя у стола, казак тщательно перебирал всё своё оружие и амуницию, проверяя на кожаных ремнях каждый шов.

– Ты вроде обернуться собирался. С чего вдруг решил амуницию проверять? – удивился парень.

– Вспомнил, что не смотрел