Кречет. Первый очаг - Эльхан Аскеров

Идти в дом к любовнице по улице он не рискнул. Тут и сторожа бродят, и молодёжь загулявшая встретиться может. Так что до дома Любавы он проскользнул огородами. Осторожно поднявшись на крыльцо, парень чуть приподнял дверь за деревянную ручку, чтобы петли не скрипнули, и, осторожно ступая, пробрался в горницу.

Комната была освещена светом тонкой лучины. Сама Любава, в одной нижней рубашке, сидела за прялкой, ловко суча шерстяную нить. Работая, женщина что-то еле слышно мурлыкала, едва заметно улыбаясь. Понаблюдав за этой картиной, Беломир чуть усмехнулся и, всё так же тихо ступая, вышел в слабый круг света.

– Напугал, леший, – тихо фыркнула Любава, тихо охнув при его появлении. – Вошёл, я и не услыхала.

– Девки спят? – спросил парень вместо ответа, обнимая её.

– Набегались, теперь до самого утра не добудишься, – тихо рассмеялась Любава, целуя его в ответ.

– Ну и хорошо. Значит, наше время настало, – усмехнулся Беломир, подхватывая её на руки.

Следуя указаниям хозяйки дома, он в несколько шагов донёс её до кровати, а дальше они просто пропали для всего окружающего мира. Ушёл Беломир, едва начало светать. Войдя в дом и убедившись, что напарник спокойно спит, парень пробрался в свою спальню и, быстро раздевшись, рухнул спать. После такого марафона нужно было как следует отдохнуть. Ведь на следующую ночь его снова будут ждать. К тому же предстояло ещё вернуться к начатым делам.

Со всеми походами и нежданными гостями он даже к Векше забежать не успел. Так что с утра предстояло отправиться в кузню. Благо кузнец человек умный и отлично понимает, что, вернувшись из похода, Беломиру требовалось первым делом привести себя в порядок. С этой мыслью парень и уснул. Проснулся он от яркого солнечного луча, светившего ему прямо в глаз. Зевнув и потянувшись, парень понял, что отлично выспался, и, быстро натянув штаны, отправился во двор.

К его огромному удивлению, тут уже вовсю хозяйничал Григорий. Летняя печка была растоплена, и на огне пыхтел чайник. На столе стояли накрытые холстиной тарелки, а сам казак, сидя за столом, что-то старательно писал, от усердия морща нос и кусая усы. Оправившись и умывшись, Беломир прогнал уже привычный комплекс упражнений и, вернувшись к столу, откинул холстину, с интересом заглядывая в тарелки.

– Ешь, я и на тебя сготовил, – усмехнулся Григорий, кивая на стол.

– Давно встал? – поинтересовался Беломир, запуская зубы в пирог с ягодой.

– А как ты пришёл, так и встал, – хмыкнул казак. – Добре ходишь. Я тебя только в доме и учуял. Уж больно шибко бабой запахло, – ехидно пояснил он.

– Да ну тебя, охальник, – отмахнулся парень.

– Я ж шутейно, – обезоруживающе улыбнулся Григорий. – А что пахло, так то правда. Ты не почуешь, или иной кто тоже не приметит, а для меня, словно хлеба ковригу из печи вынули. Иной раз самому мешает, да не откажешься, – вздохнул он.

«Ага, выходит, эти способности имеют и неприятную сторону», – отметил про себя Беломир, продолжая жевать.

– Что с конями делать станешь? – сменил казак тему.

– Одного Любаве отдам, чтобы на буйволицу сменяла, остальных продам, – коротко ответил парень.

– Рыжего отдавай, – посоветовал Григорий. – Конь молодой, здоровый, да ещё и крепкий. В хозяйстве в самый раз будет. Да и платы сверх него меньше попросят.

– Благодарствую. Так и сделаю, – кивнул парень, прихлёбывая чай. – Сам-то отдохнуть смог?

– Добре выспался, – улыбнулся казак, потягиваясь. – Вот сейчас письмо допишу, и можно будет делом заняться. А то забросил всё, перед людьми соромно.

– Как там девки?

– Добре всё. Отмылись, поели, теперь одёжу стирать затеяли. И то сказать, их же в чём были, в том и везли. А в степи стирать некогда было. Да и негде.

– Ну, даст род, князь их заберёт быстрее, чем они тут от скуки взвоют, – усмехнулся Беломир, кивая на письмо.

– Это верно. Веселить их мы не подряжались, – хмыкнул Григорий, подвигая к себе лист пергамента и возвращаясь к делу. – Сам-то что делать станешь? – спросил он, беря в руки перо.

– В кузню пойду. Задумок много, а с походом забросил всё.

– Добре. Закончу, тоже туда приду, – пообещал казак, пробегая взглядом уже написанное.

⁂

– Получилось? – коротко поинтересовался Беломир, протягивая Григорию узелок с одеждой и флягу с квасом.

– Сложилось, – глухим, каким-то рычащим голосом отозвался казак. – До самого дома добежал. Верно мы решили их туда не возить. Степняки тот аул обложили так, что едва пробрался.

– Аул? Я думал, у князя замок свой должен быть, – хмыкнул парень.

– Так там и есть замок. А вокруг аул. В том ауле вся прислуга да младшие родичи его живут, – коротко пояснил Григорий, припадая к фляге.

– Так что, выходит, ждать надобно? – уточнил Беломир, складывая руки на груди.

– Выходит так, – кивнул казак, быстро одеваясь.

– А много степняков там?

– Говорю же, много, – фыркнул Григорий. – А тебе что с того?

– Думаю, – проворчал Беломир, наматывая кончик хвоста на палец.

– Хочешь степняков у аула побить? – моментально сообразил казак.

– А сие возможно? – с сомнением протянул парень.

– Всякое возможно, – пожал Григорий плечами.

– Они там осадой встали или ездят куда? – всё так же задумчиво уточнил парень.

– Осадой, – коротко кивнул Григорий. – Сразу скажу, коль задумал туда тюфяки везти, откажись. Не дадут старшины. Да и зелья мало.

«Блин, он ещё и мысли читать умеет?» – удивлённо фыркнул про себя парень.

– Была такая мысль, но коль тюфяка не дадут, то и говорить не о чем, – отозвался он, понимая, что белым оружием тут не управишься.

– Не дадут, но в тех местах и двое – сила, – загадочно усмехнулся казак.

– Это как? – насторожился Беломир.

– Аул тот в долине стоит, – принялся пояснять Григорий. – А долина горами окружена. А в горах тех куча троп и ущелий. Так что укрыться есть где. И ежели ночами приняться татар резать, они быстро страх узнают.

– Ну, ежели там их сотни полторы, две, то могут и на нас засаду устроить. Они ж не бараны, чтобы не понять, что их ночью убивать приходят, – скептически усмехнулся парень.

– А это смотря как убивать, – зло усмехнулся казак. – К примеру, ежели один стрелами бить станет, а другой рвать, то не враз и разберут.

– Ты ж говорил, тебе живой крови брать нельзя, – удивился парень.

– На охоте, ради еды. А вот в бою, с пращура именем, я любого врага загрызть могу, – еле слышно пояснил казак. – Он поможет.

– Знать бы ещё, сколь их там точно, – задумчиво протянул Беломир, пытаясь прикинуть хоть какую-то партитуру подобного боя.

– Сотни две стоит, – тут же отозвался казак.

– Много. Ну, убьём мы два, много три десятка. Остальные разделятся и кинутся нас искать. Не управимся, – вздохнул парень. – На месте бы всё своим глазом глянуть, – не удержавшись, проворчал он.

– Пройти можно, да только сторожным сильно быть надобно. Много их. Того и гляди, приметит кто. Я-то ночами шёл. А с тобой так не получится. Всадника от волка не отличить, это уж вовсе слепым быть надо.

– Знать бы, чего тем степнякам потребно. С чего они вдруг решили того князя воевать?

– Был слух, что он и вои его, после торга, крепко род какой-то побили. Тот род на торгу ему вызов бросил, да поединщик бой проиграл. Вот татары и озлились, и решили после торга отыграться. Да опять не вышло.

– Прямо как с нами, – удивлённо хмыкнул Беломир.

– Верно. И у нас так же было, – кивнул казак. – Да только мы открыто на род не нападали. А князь не сдержался. Вот и вышло, что супротив него все татары навострились.

– Дядька, а торг-то осенью будет? – помолчав, вдруг спросил парень.

– А чего тебе торг? – не понял казак.

– Хочу ещё один тюфяк сделать. Полегче. Для наших дел, – коротко пояснил парень, про себя прикидывая, как сделать что-то вроде фальконета.

С такой штукой запросто можно было бы отбивать атаки кочевников даже в степи. Про горы и говорить не приходится. Встань с такой штукой на тропе и только успевай перезаряжаться. А с учётом его придумки с заряжанием орудия заранее