Кречет. Первый очаг - Эльхан Аскеров

Григорий был абсолютно прав, когда сказал, что степняки идут с добычей. На двух конях действительно сидели женские фигуры. Рассмотреть лица было просто невозможно. Головы им замотали так, чтобы видно было только глаза. Похоже, степняки пытались таким образом сохранить добычу от палящего солнца. Единственное, что Беломир рассмотрел точно, так это верёвки на запястьях пленниц. Руки им привязали к передним лукам сёдел.

Быстро пересчитав противников, парень втянулся обратно за валун и, чуть толкнув казака, еле слышно произнёс:

– Их всего восемь. Я дважды выстрелить успею, пока поймут, откуда били. А после можно и в клинки их взять.

– Одного я точно собью, – чуть подумав, кивнул казак. – Второго, может, и успею. А вот после осторожными быть придётся. Они все с луками.

– Нам же лучше, – азартно усмехнулся Беломир. – Самострелы дальше, чем луки бьют. Начнём стрелами перекидываться, там всех и положим.

– Тоже верно. Взводи, – решительно кивнул Григорий, подтягивая к себе свой арбалет.

К тому моменту, когда кавалькада оказалась под холмом, оба бойца уже успели приготовиться и разобрать цели. По уговору, Беломир должен был стрелять по тем, что шли в голове колонны, а Григорий по тем, что сзади. Это должно было внести в ряды противника дополнительную неразбериху. Первый выстрел был за парнем. Чуть сместившись, Беломир тщательно прицелился и плавно прижал спуск.

Глухо загудев, арбалет выбросил тяжёлый болт, но парень принялся перезаряжаться, не дожидаясь результата первого выстрела. Всадник с болтом в груди ещё только начал заваливаться на бок, хватаясь рукой за оперение болта, а парень уже наводил оружие на следующего врага. Он успел трижды выстрелить, когда на дороге поднялась суета и в ответ, полетели стрелы. Куда именно стрелять, татары поняли моментально. Не так и много мест было вокруг, где можно было устроить засаду. Так что на валуны, за которыми засели бойцы, посыпались стрелы.

Из восьми всадников невредимыми остались только трое. Выпустив по несколько стрел, степняки разделились. Один остался рядом с пленницами, а двое, огрев коней плетьми, погнали коней на холм. Оставшийся степняк то и дело выпускал стрелу за стрелой, пытаясь таким образом прикрыть своих, но это был пустой перевод стрел. Ещё одного степняка Григорий снял, когда тот оказался перед валунами. Оставшийся попытался дотянуться пикой до Беломира.

Понимая, что перезарядить оружие уже не успеет, парень бросил арбалет и, подхватив пику, шагнул за валун. Беломир специально встал так, чтобы атаковать его с ходу оказалось невозможно. Сообразив, что так просто тут не управишься, степняк ловко перекинул ногу через переднюю луку седла и, оттолкнувшись от коня, одним прыжком сиганул из седла на камень. В руках у него были пика и щит. Сообразив, что это не просто пастух, Беломир выписал наконечником своей пики короткую дугу и, резко сменив уровень, ударил в ногу.

Татарин разгадал его замысел и успел убрать свою кривую конечность. Это в очередной раз удивило парня, но не заставило растеряться. Такие ловкачи ему уже попадались. Стремительным движением провернув пику, он нанёс хлещущий удар обратной стороной пики и, не останавливаясь, снова развернул её наконечником к противнику. Удар степняк принял на щит, привычно закрывшись и пригнувшись. Этим Беломир и воспользовался. В тот момент, когда пика вернулась в боевое положение, он с силой ударил наконечником прямо в щит, сбрасывая врага на землю.

Не ожидавший такой выходки степняк покачнулся и переступил ногами, пытаясь удержать равновесие. Но плоская кожаная подошва его сапог заскользила по нагретому камню, и татарин, сорвавшись с валуна, покатился под откос. К тому моменту Григорий успел снова зарядить свой арбалет и, увидев, как противник парня катится вниз, тут же выстрелил в последнего всадника. Глядя, как кувыркается степняк, Беломир зло усмехнулся и, бросив пику, снова подхватил арбалет.

Наложив на ложе болт, парень кинулся вниз, решив взять последнего бойца живьём. Нужно было узнать, откуда они выкрали женщин и как много их соратников идёт следом. Но когда он добрался до дороги, было уже поздно. Скатываясь с холма, степняк умудрился свернуть себе шею. Растерянно остановившись над телом, Беломир с недоумением посмотрел на неестественно вывернутую голову противника и, не удержавшись, громко выругался.

Спускавшийся следом за ним казак, услышав его малый загиб, только хмыкнул и, рассмеявшись, ответил:

– Друже, ну ты б хоть баб остерёгся. К чему им такое непотребство слушать.

– Один хрен не понимают, – отмахнулся Беломир, присаживаясь над степняком и прижимая пальцы к становой жиле. – Сдох, зараза.

– А к чему он тебе? – не понял Григорий.

– А если за ними большая ватага идёт? – мрачно поинтересовался Беломир, выпрямляясь.

– Не идёт, – послышался в ответ женский голос. – Их всего полтора десятка было, когда они на нас напали. Наши воины смело бились, но этих было больше. Теперь мы ваш полон?

– А вы кто? – уточнил парень, чуть смутившись.

С его стороны всё произошедшее было грубо и по местным меркам неправильно.

– Мы – дочери князя Калани, – гордо выпрямившись, объявила девица.

– Шутить изволишь? – спросил Григорий с заметной растерянностью в голосе.

– Это правда. И я тебя помню. Ты был в нашем доме, казак, – ответила девица, повернувшись к нему.

Недоумённо хмыкнув, Беломир вынул из ножен кинжал и, подойдя к её коню, молча перерезал верёвки, которые стягивали ей руки. Потом, сунув клинок обратно в ножны, парень принялся собирать трофеи, предоставив напарнику, как старшему, решать, что делать дальше. В местные интриги он соваться даже не думал. И без того никак разобраться не мог, кто кому враг и кто с кем против кого дружит. Понятно, что казакам тут все враги, но ведь имелись и почти нейтралы. Во всяком случае, про таких он слышал.

К тому моменту, когда Григорий закончил свой тихий разговор с девицами, Беломир успел обобрать всех своих крестничков и отловить всех коней. Погрузив свою добычу на лошадей, он увязал их цугом и оглянулся на напарника. Закончив разговор, казак быстро собрал с тел добычу и, кое-как покидав её на лошадей, негромко сообщил:

– Придётся нам с тобой, друже, в горы съездить.

– Девчонок повезём? – проявил Беломир догадливость.

– Верно понял, – кивнул казак. – Князь тот к стану нашему добро относится. Из его воев никто никогда к нам с набегом не ходил. Так что надобно и нам ему за то добром ответить.

– А управимся вдвоём-то? – задумался парень.

– Я тропки тайные знаю. До гор степью пройдём.

– А в горах? – не унимался Беломир. – Там сейчас от степняков не протолкнуться. Сами им в руки придём, да ещё и девок притащим. Может, лучше в станицу вернёмся, а князю после весточку пошлём? Как в горах успокоится, сам за ними приедет. Да целее они в станице будут. Сам знаешь, гостей у нас не трогают. К тому же они дочки княжьи.

– А жить им где? – задумался Григорий.

– Ты ко мне пока перейдёшь, а им хату твою, – пожал Беломир плечами.

– А с Любавой как? – не удержавшись, лукаво усмехнулся казак.

– Сам к ней ходить стану, – отмахнулся Беломир.

– Добре. Сейчас к роднику едем, а там уж решим толком, как быть, – помолчав, выдал казак начальный план действий. – Девки с самого утра без воды, да и помыться им надобно. Они горянки и в пыли жить не привыкли. Их с самого детства учат в чистоте себя держать.

– Поехали, – чуть пожав плечами, кивнул парень, вскакивая на трофейного коня.

Спустя полчаса они спешились в их прежнем лагере, рядом с пасшимися тут же лошадьми. Тела степняко, просто оттащили в сторону от дороги и бросили на поживу падальщикам. Рыть могилы было некогда и нечем. Да и желания никакого не имелось. Девушки, едва оказавшись на земле, тут же кинулись к роднику. Похоже, их действительно везли по жаре, не давая воды вдосталь. Парень помнил, как в прежней жизни тяжело переносил жажду, находясь под палящим солнцем,