Кречет. Первый очаг - Эльхан Аскеров

– А чего ворчишь тогда? – снова не понял парень. – Иль тебе шёлку жаль?

– Жаль. Я дочкам рубашек добрых пошить не могу, а вы его на пальбу пускаете, – насупившись, обиженно протянула женщина.

– А дочерям-то сколь уже? – уточнил парень, почесав в затылке.

– Погодки, пять да шесть лет стукнуло, – грустно улыбнулась Любава.

– Ага, выходит, уже и не совсем малые, – кивнул Беломир поднимаясь.

– Да как же не малые? Дети ж ещё, – тут же завелась Любава.

– Я к тому, что сами играют и пригляда постоянного не требуют, – пояснил парень, снимая с полки плетёный ларец.

Откинув крышку, он порылся в куче всяких запасных частей и, за пару минут собрав из лежавших там деревяшек двух кукол, протянул их женщине.

– Держи, девчонкам своим забаву, – улыбнулся он.

– Ой! Да как же это?! – ахнула Любава, во все глаза разглядывая невиданное чудо.

Куклы и вправду получились занятные. Беломир принялся резать их, чтобы скрасить долгие зимние вчера. Вечно торчать в доме Векши было неправильно. Там своя семья и свои дела. Да и собственный дом нужно обживать. Вот и придумал он себе забаву. Руки работают, а голова о своём думает. А куклы получились и вправду непростые. Вспомнив, как в детдоме девчонки вечно носились с такими игрушками и мерялись, у какой кукла лучше, Беломир решил сделать нечто подобное для Лады.

Ну, а когда увидел реакцию и девочки, и Вереи, ставшей ей матерью, решил резать их и дальше. Всё одно очень скоро родители придут просить таких же для своих дочерей. Ведь у его куклы руки и ноги двигались и сгибались, как у человека, голова вертелась. Благо, что такое шарнирное соединение, он знал отлично.

– Бери, бери, – с улыбкой повторил парень. – Лоскутков каких девчонкам найдёшь, да научишь их правильно платья шить. Пусть радуются.

– Неужто и это сам делал? – восторженно разглядывая игрушки, продолжала охать Любава.

– Ну, а кто ж ещё, – пожал Беломир плечами, с удовольствием рассматривая молодую вдову.

Среднего роста, фигуристая, крепкая, с румянцем во всю щёку и огромными голубыми глазами. Кожа чистая, загорелая, а руки, несмотря на тяжёлую работу и мозоли, всё ещё были гладкими. Тугая русая коса была закручена на затылке под выцветшим платком. С неё запросто можно было бы писать настоящую русскую красавицу. Вспомнив, что с последней поездки на базар у него осталось немного шёлка, который он покупал себе на рубашки, парень откинул крышку сундука и, найдя нужное, выложил остаток рулона на стол.

– Забирай. Девкам рубашек нашьёшь, – добавил он, кивая на ткань.

– А в отдарок чего? – вдруг насупилась женщина.

– Ничего. Это я себе на рубашки покупал. Да только тут мне мало осталось, а им в самый раз будет. Ну не выкидывать же, – развёл он руками.

Любава перевела задумчивый взгляд с ткани на его рубашку и, посмотрев в глаза, тихо поинтересовалась:

– Это кто ж тебе подсказал, что цвет к лицу будет?

– Давно знаю, – отмахнулся Беломир, отвечая ей прямым взглядом.

– А почто не женишься? – вдруг сменила женщина тему.

– Так вроде рано ещё, – растерянно проворчал парень. – Прежде молод был, а теперь, когда тут оказался, думаю, надобно сначала гнездо своё свить. Дом вот поставил. Теперь обживу его, а там видно будет. Да и не встретил я ещё ту, кого захотел бы своей назвать. Сама знаешь, коль любви нет, то и ладу в семье не будет. Да и некому теперь за меня сговариваться.

– А коль найдёшь такую, у кого помощи просить станешь? – не унималась Любава.

– Так друзей у меня всего двое. Векша да Гриша. Их и стану, – пожал парень плечами.

– Боится народ Серко, – помолчав, тихо высказалась женщина. – Про него всякое сказывают.

– Слыхал я байки те, – рассмеявшись, отмахнулся Беломир. – Бабы со скуки языками чешут, а другие сдуру повторяют. А истины никто толком так и не знает.

– А ты, выходит, знаешь? – вскинулась Любава, дерзко глядя ему в глаза.

– Ведаю, – спокойно кивнул Беломир. – Да только рассказывать о том не стану. Григорий захочет, так сам поведает. То его жизнь и его тайны. А мне и своих хватает.

– И откель же ты про него проведать сумел? – не поверила женщина.

– Так мы который поход уже дружками в степь ходим, – напомнил парень. – Побратимы мы, по службе воинской. С того и знаю.

– Баяли люди, что вы теперь вместе всё решаете, – подумав, задумчиво согласилась Любава. – Выходит, врут про него?

– Врут, – спокойно кивнул Беломир. – И про меня, небось, тоже врут?

– Всякое бают, – смутилась женщина. – Что вой ты добрый, все признают, да только никак в толк не возьмут, с чего бирюком живёшь.

– Так с того и живу, что пришлый, – развёл парень руками. – Мне вон давеча даже старшины так и сказали, пришлый. И как тут семью заводить, коль никто вокруг за своего не держит? А мы с Гришей уж сколь раз за стан воевали.

– И то верно, – растерянно согласилась женщина. – Добре. Пойду я, – вздохнула она, окинув парня долгим, задумчивым взглядом. – Благодарствую за гостинцы.

– Не на чем, – отмахнулся парень. – Заходи, коль нужда какая случится.

– Зайду, – мимолётно улыбнулась женщина, одарив его ещё одним долгим взглядом и, слегка порозовев, выскочила из дома, подхватив подарки.

– Это чего сейчас было? – удивлённо буркнул парень, глядя ей вслед.

По прежней жизни он знал, что такие взгляды женщины раздают не просто так, но тут это вам не там. Тут такой вольности нравов никто не примет. Запросто из станицы погонят, окажись баба гулящей, или попробуй он завести интрижку с какой-нибудь обитательницей станицы. Нравы тут непростые. Понятно, что случаются и измены, и любовные треугольники, но это допустимо среди тех, кто в станице родился или прожил много лет. А вот таким пришлым, как он, лучше лишний раз так не выставляться. Не поймут-с.

Хотя… Тут всё не только от пришлого зависит. Вздумает какая вдова для собственного здоровья потешиться, сделает всё так, что и не подкопаешься. Эти не самые хитрые истины ему не так давно поведал Векша, на пальцах объясняя, что к чему и почему. Вспомнил кузнец свою прошлую жизнь и их нежданное знакомство, вот и случился такой разговор. В общем, вдовам тут позволялось гораздо больше, чем незамужним и семейным.

Припомнив, что когда-то читал о подобном, Беломир в очередной раз почесал в затылке и, вздохнув, вернулся к работе. Расфасовав весь готовый порох по мешочкам, он сложил их в специально привезённые бочонки и, убедившись, что дел осталось на пару дней, решил сделать перерыв. Да и есть уже хотелось. Поставив на печку чайник, парень достал из подпола чугунок с кашей и, отложив себе на ужин, вернул тару на место.

Готовить он предпочитал сразу на несколько дней. Благо кухарить парень научился ещё в прошлой жизни и рецептов знал множество. Как любой нормальный мужик, Беломир любил вкусно поесть, так что, начиная готовить, старался. Не для дяди готовишь, для себя, напоминал он сам себе, затевая очередное блюдо. Благо с продуктами тут было всё в порядке. Только одно он так и не распробовал. Репы.

Ну не катила она взамен картошки, хоть ты тресни. Не понимал парень её вкуса. Потому и старался разнообразить свой стол, чтобы хоть так иметь что-то привычное.

– Как же мне этот самоконтроль надоел, – тихо бурчал парень, разогревая кашу. – Так, блин, и крыша уехать может. Что ни скажи, не так, что ни сделай, не то. Охренеть можно. Блин, и ведь не всегда на прошлое сослаться можно. Речь ещё можно как-то списать на другой регион, а как объяснишь столько всяких знаний в других областях? Блин, надо было так засветиться! Ладно, хоть местные сами решили, что меня специально обучали. Но за языком всё равно следить надо. Старательно. Как говорится, помолчишь, за умного сойдёшь.

Его тихий монолог прервали шаги в сенях. Отставив чугунок в сторону, чтобы каша не пригорела, Беломир выглянул из-за печки. В дверь постучали, и нежданный гость перешагнул порог,