Кречет. Первый очаг - Эльхан Аскеров

– Чего примолкли? – иронично усмехнулся Григорий. – Вас ведь спрашивали.

– Ну, он-то ладно. Пришлый. А тебе, Гриша, грешно не знать, что мы выборные и слово наше для всех станичников закон, – буркнул старший в тройке.

– В простой жизни и спору нет, – кивнул Беломир. – А когда враг у стана, вам бы и помолчать в самый раз было. С ним вон даже атаман не спорит, коль Гриша решил чего. А вы чего затеяли? Нас войне учить? Забыли, что у каждого из нас громовая стрела имеется?

– И то верно, – жёстко усмехнулся казак. – В общем так. С сего дня наши с ним решения только нашими и останутся. И перед станом мы за них ответ держать будем. А что делаем и как, вас некасаемо. В простой жизни ваше слово, а в бою не замай. Пошли, друже, – скомандовал он, и напарники, развернувшись, дружно вышли на улицу.

– Обидятся старики, – почесав в затылке, вздохнул Беломир. – Похоже, придётся снова место для житья искать.

– С чего это? – удивился Григорий.

– Так я ж супротив воли их пошёл, – развёл парень руками. – Да ещё и почтения в разговоре должного не выказал.

– Переживут, – отмахнулся казак. – Верно ты всё сказал. Давно надо было мне их осадить. Сами толком уж про войну и не помнят ничего, а всё туда же, советы давать. А степняк не тот уж давно. Сами то признают. Выходит, время пришло по-своему всё ладить. А за житьё не думай. Никто не посмеет тебя гнать. А кто рот откроет, со мной дело иметь станет. Не для того я тебя сюда звал, чтобы после в лес гнать.

– Что дальше делать станем? – помолчав, задал Беломир самый важный на данный момент вопрос.

– Выждем малость, – задумчиво протянул казак. – Седмицу посидим спокойно, а после и к горцам сбегать можно будет. Степняки-то к ним пошли, – зло усмехнулся он.

– Непонятно это всё, – скривился парень. – Ну какая война в горах у степняков? Они ж ни троп, ни перевалов не знают. Горцы их там как баранов резать станут.

– Похоже, есть причина, по которой они взъярились так, – проворчал казак в ответ.

⁂

Самодельные блоки заскрипели и из земли начал медленно подниматься цилиндр из толстой глины. Уложив его на пару брёвен, приятели откатили полученное сооружение подальше от ямы и, переглянувшись, кинулись развязывать ремни, которыми эта самая глина и удерживалась. Пара осторожных ударов деревянной киянкой, и нижняя часть формы отделилась. Подняв её, Беломир с Векшей отложили её в сторону, жадно уставившись на открывшийся результат.

– Ну, Векша, ты и вправду в своём деле дока, – качнул парень головой.

– Тебе, друже, благодарность моя великая. Кабы ты не придумал, как её лить, я б не управился, – тут же отозвался кузнец.

– Управился бы, – отмахнулся Беломир. – Может, малость дольше бы провозился, но всё одно управился. Давай дальше разбирать.

Истово кивнув, кузнец ухватился за диск, в котором был прут для ствола, и, осторожно покачивая его из стороны в сторону, принялся вытягивать его наружу. Форму для пушки приятели седлали из трёх частей. Диск, в котором был закреплён чугунный прут, который и должен был определять внутренний диаметр ствола. И два полуцилиндра для стенок. Всё это было вылеплено из глины и старательно обожжено, а главное, они не пожалели воска для смазки. Так что чугунный прут выскользнул из ствола, как по маслу.

Окончательно освободив пушку от формы, приятели снова обвязали её верёвками и, подняв, переложили на козлы. Векша и вправду был настоящим мастером. Пушка получилась гладкой, ровной, без каверн и пропусков. Глядя на ровный слой металла, Беломир не удержался и, затеплив свечной фонарь, тут же сунулся осматривать канал ствола. То, что снаружи, интересовало его меньше всего. Главное было внутри. Внимательно разглядывая канал ствола, парень вдруг понял, что у них и вправду получилось.

Канал был ровным, без единого дефекта. Оставалось только просверлить затравочное отверстие и обработать края литка, в месте стыка формы. Тряхнув головой, Беломир выпрямился и, погасив фонарь, проворчал:

– Это называется, дуракам везёт.

– Чего? – тут же насторожился Векша.

– Получилось у нас, друже. Всё получилось, – радостно улыбнулся парень, всё ещё не веря, что всё обстоит именно так. – Осталось её в кучу собрать, и можно будет испытывать.

– А кто стрелять станет? – помолчав, уточнил кузнец.

– Ну, первый выстрел точно наш будет, – озорно усмехнулся Беломир. – А дальше кому Гриша прикажет. Есть в станице пушкари.

– Знаю, – со вздохом кивнул кузнец.

– Ты чего, друже? – удивился парень, не понимая причины такого вздоха.

– Сам стрелять из неё хочу, – смутившись, вдруг признался Векша.

– Вот оно тебе надо? – проворчал Беломир, растерянно почёсывая в затылке. – Ты мастер, каких поискать. Даст род, придётся ещё такую штуку отливать, а ты воевать собрался.

– Так ведь станицу защищать надобно, а я всё в кузне сижу, – не отступил Векша.

– Зато и прок от твоей работы большой, – быстро напомнил Беломир. – Ну сам подумай. Кто окромя тебя сможет казакам и оружье починить, и коней перековать? Да тебя за умения твои, как ту станицу защищать надобно. А ты в драку лезешь. Мастер в стане, он, пожалуй что, поглавнее воев будет.

– Ну ты сказал! – растерянно охнул кузнец. – Это когда ж такое было, чтобы простой коваль главнее воя был?

– А вот когда вои про то поймут, тогда и будет, – отмахнулся Беломир, направляясь в кузню. За напильниками.

В четыре руки они до самого вечера обрабатывали пушку, приводя её в рабочее состояние и придавая товарный вид. Беломир изначально отказался от всяких завитушек, пастей и прочих украшательств. Орудие должно быть простым, надёжным, и пугать противника не внешним видом, а действием. Так что ствол получился гладким, ровным, со стенками примерно в четыре сантиметра толщиной и с каналом ствола около восьми сантиметров в диаметре.

Накрыв пушку рогожей, друзья разошлись по домам, чтобы утром снова вернуться к работе. Лафет они отлили из железа. Механизм для горизонтального наведения с шестернёй был собран из трёх частей. Сама станина, поворотный диск и шестерня вращения. Для вертикального наведения был использован обычный сектор со всё той же шестернёй. Всё просто, крепко и кондово. Понятно, что никаких прицельных приспособлений тут и в помине не было. Наводить это чудовище предстояло просто по стволу.

Упоры у лафета состояли из двух частей, как сошки у пулемёта. В походном положении их нужно было свести и закрепить на колёсном станке, в который, по задумке, надо было запрячь коня. В боевом положении их разводили в стороны, для избежания опрокидывания пушки при выстреле в сторону. По горизонту ствол можно было развернуть примерно на десять градусов, так что перенацелить ствол можно было, не перемещая всё орудие.

Главным во всём этом сооружении было, чтобы оно выдержало отдачу. Как ни крути, а никаких отбойников или откатников тут и в помине не было. В общем, всё должно было показать первое испытание. Приведя пушку в походное положение, Беломир оглянулся и. подозвав одного из мальчишек, что висли на плетне, словно воробьи, велел позвать Григория. Теперь им нужен был порох, и решение, чем из этого чуда стрелять придётся.

Сам Беломир исходил из того посыла, что крепости станичникам не штурмовать, а значит, стрелять из пушки будут в основном картечью. В смысле галькой или всякими металлическими обрезками. Но, исходя из того, что с металлом в этих местах плохо, основными зарядами будут камни. Понятно, что подобный снаряд для ствола не на пользу, но иного выхода парень не видел. Свинец тут тоже было привозной.

Вошедший во двор Серко, едва увидев их с кузнецом работу, растерянно охнул и, обойдя пушку по кругу, растерянно проворчал:

– Ну, браты, удивили! Это как же у вас такое получилось?

– Старались, – усмехнулся Беломир в ответ. – Вон рукам Векшиным слава. Сумел пушку одним разом отлить. Даже переделывать ничего не пришлось.

– Спытать надобно, – выпрямляясь, высказался казак.

– Так для того тебя и позвали. Зелье огненное только ты выдать можешь. Нас-то никто и слушать не станет. Ещё и галька нужна, чтобы было, что в ствол забить.

– Будет. На околицу её