Красавчик. Часть 1 - Андрей Анатольевич Федин

Ты наверняка его неправильно понял. Я только рублю мясо, Арик. Я ничего не выкладываю на витрины. Это не моя работа. Если я и выполняю её, то только по доброте душевной. Потому что помогаю коллективу. Не все справляются со своими обязанностями так же быстро и хорошо, как я. Поэтому я и выполняю дополнительную работу. Что плохого в том, что я отдам товар напрямую покупателям?

– Ты отдашь мясо своим дружкам…

– Конечно, Арик! – заявил Давтян. – Я отдам товар тем, кто меня об этом попросит. Я выполняю ту работу, за которую мне не платят. Мне за это премию должны выписать, а не законом угрожать. Я не хожу в зал, Арик. Я мясо рублю. Ты видел мой халат? Как я в таком по торговому залу пойду? Поэтому я и помогаю продавцам только в подсобных помещениях. Мясо купят быстрее – быстрее наше любимое государство получит за него деньги. Всем хорошо…

– Кроме обычных покупателей, – сказал Александров.

Нарек вздохнул, поднял взгляд к небу.

– Все покупатели магазина обычные, Арик, – сказал он. – Перед законом, но не передо мной. Моя работа, Арик, трудная. Работа с покупателями в неё не входит. Но человек я добрый и отзывчивый. Особенно для друзей. Вот и получается: я сам решаю, для кого бесплатно поработаю. Что в этом противозаконного? Ведь ты же, Арик, не трудишься в бухгалтерии. Ты ловишь преступников. Но обязательно поможешь симпатичной бухгалтерше, если… кхм.

Давтян посмотрел на Риту и тут же продолжил:

– Вот так же и я, Арик. Лишнюю работу на себя не беру. Но и не отказываю друзьям. Да и как им откажешь? Ведь сам их часто прошу об услуге. То друг из ЦУМа мне сообщит о поступлении к ним на склад югославской обуви. То приятель-официант из ресторана поможет найти свободный стол в праздничный день. То знакомый… товарищ из проверяющей инстанции выпьет со мной по-дружески чашку чаю. В их рабочие обязанности, Арик, всё это тоже не входит.

– Мне нравится югославская обувь, – сказала Кудрявцева.

Она стряхнула песчинки, прилипшие к тёмным волоскам на плече Нарека.

– Югославская обувь нравится всем, Валечка, – ответил Давтян. – И финская тоже. Ты бы видела, какие привозят осенью в ЦУМ зимние финские сапожки. Прелесть, а не сапожки! Мы вместе с тобой сходим в магазин, и ты выберешь себе самые удобные. У меня там в обувном отделе работает давний приятель. Он тебе подскажет, какие модели самые надёжные. Хороший он человек, отзывчивый… для друзей. И очень честный: обычно выполняет только свою работу на складе.

Давтян ладонью накрыл Валины пальцы – Валентина не отдёрнула руку.

– Мне тоже нравится финская зимняя обувь, – произнесла Рита.

Она нерешительно улыбнулась.

Нарек кивнул, взглянул на Александрова.

– Вот и ты сходи в ЦУМ, Риточка, – сказал он. – Вместе с Аркадием. Когда у него будет выходной. Вот увидишь: в наших советских магазинах работают только честные продавцы. Аркадий не найдёт к чему придраться. Работники в ЦУМе все, как один, соблюдают закон и выполняют свои служебные обязанности. Мастера своего дела! Другие там не задерживаются: это же Центральный универсальный магазин. Они вам честно покажут всё, что вы найдёте на витринах.

Давтян улыбнулся – Александров нахмурил брови.

* * *

Во время ужина Нарек снова спросил:

– Серик, так ты пойдёшь с нами на танцы?

Он краем скатерти протёр нож и вилку, придвинул к себе тарелку.

Александров прервал расправу над запеканкой, поднял на меня глаза.

– Серёга, твоя подруга точно уехала, – сказал он. – Сомневаюсь, что она просто морочит тебе голову. Если только она не дурочка. Она же понимала: её место рядом с тобой тут же займут. Здесь желающих стать твоими подругами пруд пруди. Вон, как женщины на тебя смотрят: как кошки на тарелку со сметаной.

Аркадий рукой указал в сторону соседнего стола, где ужинала конопатая девица с подругами.

Девицы будто заметили его жест: их голоса у меня за спиной стихли.

– Я тоже не верю, Серик, что та женщина тебя бросила, – сказал Давтян. – Уехала она, в этом я с Ариком согласен. Возможно, она и приходила к тебе, что бы попрощаться. Да ты её стук не услышал: проспал. Или она сильно спешила: теперь трясётся в вагоне поезда и вспоминает о тебе. Ты хоть телефон её московский знаешь?

Я улыбнулся и сказал:

– Всё нормально, мужики. Не пришла, так не пришла. Летний отдых на этом не закончился. Не переживайте за меня. Ешьте спокойно: запеканка остывает. Горевать я точно не планирую. Было бы из-за чего. Сколько этих женщин было, и сколько их ещё будет. На счёт танцев я пока не решил. Подумаю. Пойду, если будет настроение.

* * *

Я всё же пообещал Александрову и Давтяну, что пойду на танцы. Но к конопатой девице в столовой не подошёл, как предложил мне Александров. Я сказал Аркадию, что без проблем найду себе пару для медленных танцев уже там, около танцплощадки. Заявил, что не сделаю выбор, пока не ознакомлюсь со всем «меню».

Я заметил, как занервничал поле этих моих слов Давтян. Я усмехнулся, заверил его, что ухаживания за Валей Кудрявцевой в мои планы не входили. Пояснил Нареку, что уже считаю Валентину его женщиной – что бы по этому поводу ни думала сама Кудрявцева. Сказал: что с женами и подругами приятелей я даже не флиртую.

Вечером я снова побрился, нарядился в футболку и в джинсы; брызнул на себя туалетной водой. Отрепетировал около зеркала в ванной комнате радостную улыбку. Наблюдал за тем, как собирались на танцевальную вечеринку Давтян и Александров. Смотрел на то, как они чистили щёткой брюки, натирали ваксой обувь, причёсывались.

В комнату постучали.

Первым навстречу гостям ринулся Аркадий – я в это время любовался в окно уже подкрашенным в цвета заката небом.

– Сергей! – крикнул Александров. – К тебе пришли.

В голосе Аркадия я услышал удивление.

Подошёл к двери – увидел стоявшую у порога женщину в белом сарафане, украшенном узором из чёрных горошин. Посмотрел на соломенную шляпу, на очки с большими тёмными стёклами, на родинку у женщины под губой.

– Здравствуй, Серёжа, – произнесла Лебедева. – Я пришла, чтобы извиниться.

– Привет, Алёна, – сказал я. – За что ты собралась извиняться?

– За то, что исчезла без предупреждения. Прости.

– Ты не моя жена. Отчитываться передо мной ты не обязана.

– Знаю, Серёжа, – ответила Лебедева. – Но всё же. Я поступила некрасиво.

Я пожал плечами и спросил:

– Войдёшь?

Посторонился.

Алёна сняла очки; подняла на меня глаза, украшенные кровавыми пятнами от лопнувших сосудов. Три секунды она молчала – я