Бездарь из столицы - Максим Казанцев

* * *

Двери лифта плавно разъехались, и по стерильному, залитому холодным светом коридору клиники Светлый путь зашагали двое. Впереди — сам Геннадий Барсуков, глава клана. Невысокий, полный мужчина, с сединой в аккуратно подстриженных волосах и злобным взглядом, способным просверлить сталь. Его дорогой, сшитый на заказ костюм выглядел на нем чужеродно и нелепо. Он был очень зол, ведь нахождение его сына в данной клинике сильно било по его скудному бюджету, но он не мог поступить иначе. Его репутация сейчас была на грани окончательного краха и не хватало только слухов, что он не может позволить себе клинику для аристократов. За ним, почти бесшумно, двигался его личный помощник, Семен, с лицом, застывшим в маске подобострастия и вечной готовности.

Их встретил главный врач отделения, мужчина в очках и белом халате, с планшетом в руках. Он нервно поправил очки, узнав скандального посетителя.

— Геннадий Петрович, добрый вечер. Сына вашего мы полностью обследовали.

— Говорите коротко и по делу, у меня мало времени, — отрезал Барсуков, даже не глядя на врача, его взгляд блуждал по коридору в поисках палаты Глеба.

— Физически… с ним все в порядке. Ссадины, ушибы — ничего серьезного. Даже сотрясения нет.

На лице Барсукова мелькнуло легкое недоумение, сменившееся раздражением.

— Тогда в чем проблема? Почему его до сих пор не выписали?

— Дело в ментальном состоянии, Геннадий Петрович, — врач сделал паузу, подбирая слова. — Глеб испытал сильнейшее психологическое потрясение. Шок. Он практически не реагирует на внешние раздражители, подавлен. И… есть один нюанс, который мы не можем объяснить.

— Какой? — Барсуков наконец уставился на врача, и тот невольно отступил на шаг.

— Он жалуется на… фантомную боль. В спине. Говорит, будто его пронзили раскаленной спицей и теперь по нервным узлам постоянно проносится жар. Но на сканах — чисто, никаких повреждений нервных окончаний или мышечных тканей. Такого эффекта… обычным ударом добиться невозможно. Это какая-то изощренная техника, я никогда с таким не сталкивался.

Лицо Барсукова стало каменным. Он молча кивнул, резко развернулся и, не прощаясь, зашагал обратно к лифту. Слуга бросился следом, как тень.

Машина бесшумно двигалась по ночными улицам столицы. Барсуков сидел в глубоком кожаном кресле, неподвижный, как изваяние. Семен робко расположился рядом.

— Физически в порядке… — тихо, почти задумчиво произнес Барсуков, и в тишине салона его слова прозвучали громче любого крика. Затем его голос обрел сталь. — Семен. Ты заверял меня. Лично. Говорил, что проверил всех участников. Что опасных соперников не будет. Что это — легкая прогулка для оттачивания навыков и поднятия престижа.

— Геннадий Петрович, я… я действительно все проверил! Никаких известных бойцов, одни безродные выскочки! — Семен заметно побледнел.

— Безродный выскочка… — Барсуков медленно повернул к нему голову, и его глаза сузились до щелочек. — …разнес в клочья защиту дорогущих артефактов моего сына. …уложил его на лопатки одним ударом. …и оставил его сейчас в больнице с разумом ребенка, который боится собственной тени! И ты называешь это «легкой прогулкой»?

Он не повышал голос, но от его спокойного, ядовитого тона по коже Семена побежали мурашки.

— Но это еще не все, — продолжил Барсуков. — Ко мне уже поступили… звонки. С вопросами, с насмешками в голосе. По городу ползут слухи. Слухи о том, что мой сын, наследник клана Барсуковых, был публично и жалко унижен каким-то безвестным бродягой. Ты понимаешь, что это значит? Это — плевок в мою репутацию. В репутацию всего нашего клана!

Он ударил кулаком по подлокотнику, и тот жалобно заскрипел.

— Я не позволю какому-то грязному плебею смеяться над моим именем! Найти его. Включи все ресурсы. Этот наглец, скрывающийся под кличкой «Мститель», должен быть найден. Я хочу знать, кто он. Где он. И как он посмел.

Он замолчал, глядя на огни города за бронированным стеклом. В его глазах вспыхнул холодный, беспощадный огонь.

— Унизить моего сына — значит объявить войну мне лично. А на войне врагов не оставляют в живых. Найди его. Я уничтожу его.

Часть 3: Цена надежды. Глава 15. Ночной визит

На следующее утро, после стандартной тренировки и медитации, Марк завтракал и смотрел на конверт с деньгами. Пятьдесят тысяч кредитов. Плотная стопка новеньких, хрустящих банкнот лежала на столе, словно маня парня своим видом. Но он смотрел на них безрадостным, уставшим взглядом. Всего полгода назад эта сумма показалась бы ему невероятным богатством. На эти средства их семья могла прожить несколько месяцев безбедной жизнью: обновить одежду, покупать свежие продукты, даже позволить себе маленькие радости — новые книги, поход в кафе. Теперь же они были просто бумагой. Яркой, хрустящей, бесполезной.

До окончания срока внесения оплаты за лечение Лизы в «Клинике Светлого Пути» оставалось совсем немного времени, а сумма, требовавшаяся к единовременному взносу, так и оставалась чудовищной для него — два миллиона кредитов. Два миллиона! Цифра звенела в его ушах набатом. Это была не просто цена лечения. Это была цена его унижения. Враг не только отнял у него семью — он подарил ему иллюзию времени, а теперь медленно, с наслаждением затягивал петлю, показывая всю глубину его, Марка, бессилия.

Изначально он пытался договориться с клиникой о помесячной оплате, но ему отказали, сказав, что у них не богадельня для нищих, а элитное заведение. И он должен либо внести всю сумму сразу, либо забирать сестру по окончанию проплаченного кланом года. Парень так и представлял высокомерную ухмылку Антона Волкова причастного к данной ситуации.

Нет. Лежащие на столе деньги, никак не помогут Лизе. Только он. Только наследие Кайрона. Его рискованный план был единственным шансом. А пятьдесят тысяч… Пятьдесят тысяч станут топливом для этой отчаянной авантюры. Инструментом для проникновения в неприступную крепость, каковой была клиника для богатых и знатных. Прогнав дурные мысли и настроившись действовать, он взял в руки перстень, который так и дожидался его на столе со вчерашнего вечера. Первое его настоящее творение, открывшее ему множество возможностей. Марк решительно надел его на палец.

Закрыв глаза, парень сосредоточился и отправил импульс на изменение внешности. Сегодня он не просто хотел изменить лицо — он создавал легенду. Новую личность с историей. Образ молодого человека из обедневшего аристократического рода, возможно, младшего сына, не обремененного вниманием общества, но сохранившего врожденное достоинство. Он представлял себе высокий лоб, прямой нос с легкой горбинкой, волевой подбородок. Черты благородные, но