Часовой: на страже Севера - Максим Шторм

основательное строение из замшелого обожжённого кирпича, в два поверха, крытое чуть покосившейся, но ещё вполне надёжной и прочной четырехскатной черепичной крышей. Окна первого этажа были чем-то изнутри забиты и в них ничего не было видно. На втором этаже кое-где уже светились зажжённые свечи. Крепкая, обитая железными полосами дубовая дверь. Домина находился в самом конце улицы, в тупике, который и перегораживал, смотрясь, как притаившаяся в темноте толстая, распластанная жаба, насупленная и приземистая.

Во-вторых, мне сразу не понравилась аура, окружавшая этот милый дом. Притон, воровская малина, место для сходок здешнего криминала, вот первое, что мне сразу пришло в голову, при виде этих кирпичных хором. Кажется, ребята которые там оттираются, не то что не в ладах с законом, класть они на него хотели с высокой скалы. Такие любого на ножи подымут, и не посмотрят, кто это. Как там обмолвился Гаркуша, некоторые из завсегдатаев этого достойнейшего заведения имеют связи на самых городских верхах?

И в этот бандитский опаснейший притон я и намеревался зайти. А почему бы и нет?

Глава 20

Все той же ленивой разболтанной походкой я подошёл к «Ведьминому семени». Никаких надписей на фасаде здания я не обнаружил. Правда, над входной дверью, рядом с косо прикрученным масляным светильником, разгоняющим сгустившиеся вокруг трактира тени, имелась грубо намалёванная картинка. Вблизи она смотрелась вполне себе живописно и явственно отображала бытующее в миру название этого местечка. Голая, пышнотелая деваха, верхом на метле, с косыми глазами и улыбкой шизофренички. Сиськи размера пятого, а на заду можно играть в нарды. Наверняка неизвестный художник при создании этого шедевра вдохновлялся представлениями местного бомонда о том, как на их взгляд должна выглядеть настоящая ведьма. А что, ничего так получилось, живенько.

Я попробовал надавить на дверь, но она ожидаемо оказалась заперта. То ли час еще ранний для первых посетителей, то ли запускают внутрь исключительно по определённому дресс коду. Я настойчиво постучал и вскорости услышал едва уловимое шарканье за мощным дубовым полотном, а на уровне моей груди с лязгом отодвинулась железная пластина. В образовавшемся окошечке возникли два прищуренных ушлых глаза, с изрядной подозрительностью уставившихся на меня. Я даже сделал шаг назад, позволяя себя рассмотреть.

— Тебе чего, морячок? — простуженным голос спросили меня. Глаза оставались все такими же подозрительными. — Не заплутал, часом?

— Да навродь и нет, — я старался выглядеть недалёким увальнем. — Добрые люди дорогу подсказали, а язык довёл.

Глаза моргнули и недоверчиво заблестели.

— А имена у этих добрых людей имеются, паря?

Я вытащил мешочек с серебром и выразительно им прозвенел.

— Грамоте не шибко обучен, так что имен на монетках не прочту. Но, думаю, они во всей Империи известны!

Мои слова отчего-то рассмешили привратника. Он гортанно хрюкнул и сказал:

— Ишь ты, скоморох выискался. Что, морячок, деньжонки карманы жмут?

— Есть малёхо.

— Сам то, поди, не местный? Не больно ты похож на городского.

— Меньше месяца в Лютограде, — понизив голос, признался я. — В городскую управу охранником устроился. Приняли сразу.

Глаза снова моргнули, а их обладатель весело хохотнул:

— Ещё бы не приняли! Такие лбы, как ты, на дороге не валяются. Ладно, заходи, коль уж пришел. А то маячишь там, как прыщ на сраке…

Изнутри загромыхали засовы, залязгали какие-то механизмы и с протяжным скрипом дверь открылась внутрь. Ровно настолько, чтобы я мог просунуться. И с грохотом тут же захлопнулась за моей спиной. А у меня перед лицом уже маячило зазубренное лезвие здоровенного ножа, похожего на турецкий ятаган.

— Уж не обессудь, парниша, — извиняюще развел руками беседовавший со мной хмырь. — Но у нас свои порядки. А если ты не хочешь, чтобы Бонзо занервничал, то изволишь поднять лапки и дать себя обшмонать.

Разумеется, я подчинился. А сам меж делом схватывал все, что происходило вокруг меня. Я оказался в комнате, напоминающей глухую, освещенную парой тусклых масляных ламп прихожую, из всех предметов обстановки которой были пара табуретов да грубо сколоченный низкий столик, заставленный тарелками с нехитрой снедью и пивными кружками. За дверью караулили двое. Один, тот, что вел со мной дебаты, был неприметным вёртким человечком среднего роста, похожим на цыгана, только золотых колец и серег не хватало. А вот второй, угрожавший мне ножичком, и звавшийся Бонзо, был не в пример более броской личностью. Лишь чуток ниже меня, весил, наверно, килограмм на пятьдесят больше. Огромный, необъятный в талии, с могучим брюхом и покатыми плечами. Руки мясника, испещрённая шрамами лысая башка, щетинистые щеки и взгляд маленьких темных глазок, выразительный, как кровоточащая мясная вырезка. Излишней разговорчивостью, как я понял, он не отличался. Зато имел особенность при виде незнакомцев изрядно нервничать.

Вертлявый знаком указал мне повернуться к стене и упереться ладонями в шершавый грубый камень.

— Копыта-то раздвинь. Поглядим, что у тебя при себе есть еще интересного, окромя серебришка…

Поскольку до гола меня раздевать не собирались, то и особо волноваться было не о чем. Предполагая нечто подобное, я предварительно перепрятал разрешительную бумагу, заложив ее особым образом за голенище сапога, где прощупать ее было почти невозможно, если не искать целенаправленно. А этот похожий на цыгана тип явно искал не бумажки, а оружие, амулеты, драгоценности, что-то, что могло указать на мою принадлежность к шпикам.

— Чистый, — с удовлетворением произнёс он, вполне профессионально общупав меня и возвращая мешочек с серебром. На перевязь с мечом он вообще не обратил внимания. — Спрячь свой тесак, Бонзо. Неча гостей пугать.

— Как скажешь, Киндей, — проворчал амбал, убирая нож в специальную петлю на ремне, опоясывающим его необъятное брюхо. — Сосунок пришел поразвлечься… Иль как?

Я, одёргивая куртку и поправляя капюшон, поспешил подтвердить.

— В точку, уважаемый.

— Значь так, — обстоятельно сказал Киндей, прихватывая меня под локоть и поворачивая ко второй, ведущей внутрь огромного дома двери. — Там главный зал. Ешь, пей, веселись. У нас можно все. Кости, карты, табак, что душа пожелает. Музыка даже есть. Девки задорные пляшут, тебе понравится. Наверху места для серьёзных людей, туда не суйся. Захочешь с какой кралей покувыркаться, она скажет, что делать. Куда нужно проведёт. Если мошна ещё не опустеет. Веди себя прилично, развлекайся. Будешь буянить и нарываться, у нас разговор короткий. На первый раз не покалечим, но дурь выбьем. Дубинкой по башке никогда не получал? Нет? Все бывает в первый раз. Уяснил, малохольный?

Стараясь поддерживать игру, я чуть обиженным голосом пробурчал:

— Да вроде батька дураков не строгал…

Киндей снова заржал и покровительственно похлопал меня по спине. Я изо всех сил постарался расслабить мышцы.

— Забавный