Моя обитель - Эмили Ли

а сам он раздувался от важности, как будто от его бдительности зависела судьба целой Вселенной. Воительница всерьез задумалась, а не сделать ли что-нибудь такое, что оправдало бы ожидание дворецкого.

Маленькая изящная женщина немногим старше самой Эвелин вышла из глубины дома. При виде воительницы госпожа Браун насторожилась.

– Чем я могу помочь? – холодно поинтересовалась вошедшая.

– Я от комиссара. Хотела бы поговорить с родителями Кристен.

– Не знала, что у комиссара работают женщины в помощниках. Могу я увидеть ваши документы?

– Твою мать… – беззвучно произнесла Эвелин, мысленно коря себя за непредусмотрительность. Вслух сказала: – Я вернусь с ними через пару часов.

Воительница развернулась и направилась на выход. До неё донесся недовольный голос хозяйки поместья, обращенный к дворецкому:

– Стюрт, ещё раз пустишь всякий сброд без документов и веских причин, уволю.

Естественно, громкость своего послания женщина и не думала понижать. Эвелин понимала, кому действительно были предназначены эти слова. Иного уже размазала бы об стенку за такие речи, а эту даму было нельзя, ещё пригодится. Сей факт ещё больше злил воительницу, доводя почти до бешенства.

– Проклятые толстосумы, – гневно шептала она сама себе под нос, размашисто шагая к воротам через небольшой сад. – Ничем не заслужили своей милости и сытой жизни! Ни дня не работали! Ничего не добились! Вся заслуга – родились в нужной семье! Почему люди, которые ничего из себя не представляют, думают, что они лучше остальных?

Эвелин ничего толком не знала об этой семье, да ей и не надо было, видела не раз подобное отношение к тем, кто ниже по уровню. Ничего нового для себя не открыла. Философские вопросы, произнесенные вслух, не требовали ответов, они были способом уменьшить злость.

Охранник у калитки услышал её бормотание и неожиданно приветливо ей улыбнулся. Эвелин аж сбилась с шага, изумленно глянув на него. Улыбка мужчины стала шире, а потом он и вовсе подмигнул ей, показывая, что разделяет её чувства по отношению к хозяевам дома.

– Черти что, – проворчала Эвелин в ответ на его дружелюбие, а затем подозвала Лесли, которая что-то пыталась отрыть на ухоженном газоне семьи Браун. – Пошли, сначала заберем бумагу у Хадвина, а потом уже я разрешу тебе всё перерыть здесь, – тихо сказала собаке она, придерживая за ошейник, направляя на выход.

– А я сделаю вид, что не заметил, – весело сказал ей вслед охранник.

Эвелин удивленно обернулась, уже заинтересованно рассматривая его. Что это? Попытка понравиться или безрассудная глупость?

– Без работы останетесь с такими речами, – буркнула она.

– Бэзил, – представился мужчина, не замечая колкостей в её взгляде и сердитость тона.

Эвелин закатила к небу глаза и пошла дальше. Когда поместье осталось далеко позади, женщина угрюмо сказала, бросая взгляд на Лесли:

– Я сегодня особенно хороша что ль? – сарказм сочился в голосе. – Сначала Хадвин, теперь этот тип. Может, я штаны забыла надеть? – Эвелин даже посмотрела вниз. Мало ли…

В собственную неотразимость она никогда не верила. Да и были все основания. Редко кому нравились такие женщины. В основном все искали милых и уютных мышек. Тех, с кем будут чувствовать себя сильными и нужными. Тех, кого нужно беречь и защищать от невзгод. Тех, кем потом можно хвастануть. Эвелин фыркнула. Самодостаточность и сила, в первую очередь внутренняя, мало кого привлекала. Ну а про физическую составляющую вопрос вообще не стоял. Её тренированное тело, заключенное в сталь мышц, могло дать фору не одному мужчине. Кого такое будет волновать? Вид её кубиков пресса не сможет перекрыть даже вполне симпатичная грудь: небольшой формы, идеальной округлости.

…Ты хорошая партия для моей сестры…

Вспомнились собственные слова. Милая, красивая и нежная Кассия. Сестра часто влюблялась, но также часто влюблялись и в неё. Вопрос, когда Джеймс рассмотрит, какая удивительная девушка возле него, был лишь вопросом времени.

Эвелин нахмурилась. Непрошеные мысли прогнала, заставляя себя думать о расследовании. Но настроение безвозвратно испортилось.

Хадвин удивился её повторному визиту. Новая бумага, сообщавшая, что Эвелин выступала в качестве помощника комиссара и имела право задавать вопросы, относящиеся к следствию, была добыта путем жарких споров. Хадвин заранее подозревал её во всех грязных делах, какие она возможно натворит, прикрываясь его именем. Он обещал ей страшную кару, если она в период, на который был выписан документ, совершит хоть что-то противозаконное. Любой проступок Хадвин грозился покарать смертной казнью. Эвелин молча кивала ему, соглашаясь, смотря как с пыхтением выводил комиссар нужные ей слова. Едва печать опустилась на лист, воительница вырвала документ из его рук и не прощаясь ушла.

Бэзил встретил её радушием, но Эвелин не удостоила его даже взглядом. Первая половина дня не радовала приятными событиями, раздражение не оставляло, хотелось поскорее освободить себя от семейства Браун, поэтому любезности со стороны незнакомца показались неуместными.

Дворецкий в этот раз был более внимательным, дотошно изучил протянутый ему лист и только потом позвал госпожу. Хозяйка окинула её недовольным взглядом и пригласила пройти в гостиную, затем указала воительнице на кресло, а сама села на диван.

– Мне казалось комиссар уже всё узнал, – холодно сказала госпожа Браун. – Какой смысл снова расспрашивать?

– А мне казалось, что любящие родители должны проявлять большее рвение в желании найти виновного в смерти родной дочери, – не сдержалась Эвелин, заводясь от высокомерия сидящей напротив женщины.

– Вы меня в чем-то обвиняете?! – воскликнула хозяйка, хватаясь за сердце.

– У вас есть причины так думать? – Эвелин подняла вопросительно одну бровь.

Дворецкий был начеку, тут же принес госпоже, задыхающейся от невиданной наглости, стакан с водой. Эвелин ждала окончания театральной сцены, лениво откинувшись на спинку кресла.

– Что вам нужно от нас? – взмолилась женщина дрожащим голосом.

В первое мгновение воительница восхитилась игрой госпожи Браун, а потом, когда поняла, что боль в голосе и взгляде у той неподдельные, то смягчила тон.

– Давайте начнем всё сначала, – спокойнее сказала Эвелин, ловя её взгляд. – Меня зовут Эвелин Хэндар. Комиссар попросил помочь мне расследовать это дело, и я, правда, хочу найти преступника. Знаю, вам тяжело говорить об этом и вспоминать, но всё же прошу уделить мне совсем немного времени. Как знать, возможно, мой свежий взгляд на произошедшее как-то приблизит момент поимки убийцы.

Слова возымели действие. Хозяйка дома отпила ещё пару глотков из стакана, а потом махнула, прогоняя дворецкого. Оставшись наедине с гостьей, женщина сложила руки у себя на коленях, потупила взор, рассматривая собственные кисти, сдавленно проговорила.

– Что вы хотите знать?..

Собственно, информация особо не отличалась от того, что уже сама Эвелин прочитала в отчетах комиссара, и от того, что ей рассказал Джеймс. Единственная дочь своих