Человек без прошлого - Марина Удальцова

королевского посыльного, они и познакомились с Иссой. Потом завязалась переписка с волхвом и весь этот план. И чернодухиня постоянно крутилась рядом. Где она сейчас подевалась? Постоянно щебетала Ранаяру свой восторженный бред. Вот где она теперь запропастилась, когда Ранаяру нужно было вырваться с юга домой?

Ранаяр не заметил, как вода в ванной почти остыла. В дверь купальни постучали. Мальчишка-раб спросил из-за двери:

— Господин, у вас все в порядке?

— Да, — раздражённо ответил северянин. Не иначе, как Аргла хватилась своего жениха. В общем-то, они уже, можно сказать, были женаты. Аргла была молодой вдовой, и никто не соблюдал добрачных традиций. Они жили вместе с тех пор, как обручились, а свадьбу Гилт назначил на осень.

Ранаяр вылез из ванной и надел на себя плотный атласный халат. Побрел к своей надоедливой невесте. Внешность-то у нее как у Нилии. А вот занудства — как у Иссы. Сейчас начнет умничать и цитировать книжки. Вздохнув, Ранаяр толкнул дверь спальни. Час купания и самоедства окончен, наступало время для южной аристократической рутины.

Гилт Нокардон вместе с дочерью и зятем приглашён на праздничный обед в королевский дворец. Повод торжественный и неожиданный — дочь Цедрога приехала в отчий дом вместе с супругом.

Ранаяр пытался понять, какие чувства в нём возбудила эта новость. Радость? Исса была лишь частью плана, и Ранаяр никогда не поощрял её восхищенных вздохов в его сторону. Так что радостной эту встречу назвать можно только с натяжкой. Ревность? Девчонка пристроилась, наконец, за кого-то замуж и больше не будет таскаться за Ранаяром, как собачонка. Её восторженное отношение к Рубиновому воину ничего не значило по сравнению с одной только улыбкой Нилии. Так что её замужество не разбудило обиды ни в нём, ни даже в его самолюбии.

Раздражение? Пожалуй, всё, что происходило с Ранаяром за последние полгода, вызывало в нем раздражение. Включая и предстоящую встречу с Иссой. Ранаяр не понимал, зачем дайбергскому владыке вообще было звать его на этот обед.

Он прикрикнул на мальчишку, который подал ему костюм:

— Ты что, не видишь, что рубашка мятая? Вот складки, смотри! Живо неси другую.

Это был один из тех, кого Ранаяру в порыве чувств когда-то приспичило освободить. План двухлетней давности должен был сделать его героем. А теперь он на пыльном юге изображает бурную радость от брака с Арглой и скорбное страдание по Карраму и проваленному плану. Только благодаря порывам освободить рабов солдат все ещё в милости у правящего дома.

Аргла уже нарядилась и ждала, пока Ранаяр наконец выберет рубаху. И, как обычно, занудствовала:

— Я читала, на севере любят зеленый. А принцесса Исса долго жила на севере. Смотри, мое платье понравится принцессе Иссе?

Ранаяр бросил взгляд в её сторону. Тёмно-оливковое платье очень шло к её типичной южной внешности, хотя было простым и скромным. Он отметил, что девушка всё-таки была красива. И решил не разочаровывать её сегодня.

— Ты хороша, милая Аргла.

Комплимента хватило на то, чтобы наречённая переключилась с Ранаяра на зеркало. Она минут пятнадцать вертелась перед ним, убеждаясь, что она всё-таки хороша.

Наконец, после долгих претензий Ранаяра, раб всё-таки отыскал приличную одежду. Внизу, в карете, их уже ждал Гилт. Он был недоволен опозданием молодых.

Каждый визит к Цедрогу был болью для Ранаяра. Приземистый дворец, аллеи с фонтанами и пышные клумбы — всё это слишком живо напоминало Кронград и Нилию, которой так не хватало.

* * *

Два дня в Дайберге сделали Ниова любимцем публики и горячо уважаемым зятем владыки. А все его шрамы воспринимались не как уродство, а как демонстрация того, что он великий воин. А великому воину полагались великие подвиги. Раз о великом воине ничего не известно, легенды о его победах слагались сами собой на улицах Дайберга. До ушей Ниова как-то дошло описание шерстолапов в южной народной обработке. Он долго смеялся, обнаружив, что они в представлении южан были чем-то вроде северных демонов. А потом подумал: страшно и представить, какие небылицы придумали они про Ниова и его «подвиги».

Как только Исса попала в родные стены, она сразу преобразилась. Теперь принцесса в ней угадывалась по осанке, взгляду, кивку головы. Было заметно, что она побаивалась отца, а особенно — Перивса.

Исса не скрывая деталей рассказала отцу, как оказалась женой Пылевого Волка. Она хвалила своего фиктивного супруга и подчеркивала его достоинства, что приводило Ниова в неистовый восторг. Цедрог усмотрел особый знак в том, что дочь повторила судьбу матери. Ниова же сразу принял за своего, невзирая на принадлежность к Пылевым.

Южане с настороженной учтивостью обращались с Авитом и Кловом — вероятно, просто не знали, чего от них ждать. Ниов постоянно тёрся в обществе владыки, который не отпускал его от себя и при каждом удобном случае возглашал благодарность за дочь. Он принял и понял их фиктивный союз, хотя для остальных условились считать брак настоящим — чтобы не объяснять лишнее.

Примерно раз в минуту Ниова прошибала мысль: «Лучше бы я умер в Леде!». То ему было душно до тошноты, то сквозь весь его позвоночник пробегала морозная молния. Ниов сильно перегрелся в дороге — но мутило его не от этого.

Ниов неохотно жевал баранину, не чувствуя её вкуса — кусок не лез в горло. Напротив сидел Ранаяр. Хорошо, что взгляд исподлобья и недовольную ухмылку Ниова успешно скрывали шрамы. Цедрог натянуто вёл светские беседы, и было заметно, что невозмутимый вид давался ему с усилием. Локтя Ниова касался локоть Иссы. Девушка то и дело поднимала глаза на Ранаяра. Казалось, на другом конце города было слышно, как грохочет её сердце. Ниов чувствовал себя дураком. Хотелось поскорей закончить этот фарс, где всё было невпопад.

Рядом с Ранаяром сидела почти точная копия Нилии — только с более зрелым взглядом и с более округлившимся лицом. Как доложили Ниову, женщина уже познала все прелести замужества с немолодым, но статным полководцем. Едва разменяв второй десяток лет, она успешно стала вдовой героя — и тут на её любовном горизонте быстро образовался темноволосый северянин. Эти высокие отношения основывались в основном на огромном терпении Арглы и вскоре должны были подкрепиться официальной брачной церемонией.

Что, разумеется, не делало Иссу счастливее.

Дурак, дурак, трижды дурак, миллион раз — дурак! Зачем только Ниов потащился на этот юг? Ответ прост и глуп — за Иссой. Сидя за одним столом с братом и соперником, теряя Иссу каждый миг, он понял, какая это мука — жить из чувства долга к ней.