Арестантка: Путь на Броссар - Нина Вайшен

— Зачем ты это сделал? — прорычал я, всё ещё глядя на погибшего товарища. Глубокая морщина меж его бровей разгладилась, словно он расслабился и уснул.

Я ещё пару минут назад винил себя, что отец в тюрьме, а теперь смотрел на него, и даже хотел, чтобы он оказался там снова.

— Он пытался меня убить…

— Сантьяго один из тех людей, благодаря которым я до сих пор жив, — выпалил я.

— Тебя волнует его судьба, когда моя абсолютно не интересовала, — спокойный, даже ласковый голос отца, будто обвивал душу липкой паутиной.

— Я не знал, что выйдет так. Жаль, что мои действия навредили тебе, — утихомирив гнев, как можно ровнее сказал я. — Но как ты здесь оказался?

— А ты хотел, чтобы я сгнил в тюрьме?

От этого вопроса по спине прошла изморозь, я отрицательно мотнул головой.

— Конечно, не хотел, — негромко сказал я. — Только не знал, как исправить.

— О, это замечательно, потому что я пришёл, чтобы мы всё исправили, — отец стряхнул с катаны кровь самурайским движением.

Алые капли ударились о стену.

Алые капли ударились о стену.

— И как? — спросил я.

— Неделю назад мне удалось переговорить с Императором. Он поверил, что тебя ввели в заблуждение заговорщики, — отец протяжно выдохнул и сел на стул. — Они были пойманы, только Гомер сумел уйти. Ты можешь вернуться.

— А Андромаха?

— Имеешь в виду главу СИБ? — прищурился он.

— Да.

— С ним было договориться сложнее, но мы сошлись на том, что сотрем тебе память. Возможно, ты даже меня помнить не будешь. Зато дома.

— А как же все, с кем я виделся и говорил? Как же Принс? Андромаха хотел убить их.

— О, они умрут. Так или иначе. Прилетят сюда, попадут в западню, — буднично произнёс отец. — Если не прилетят, Андромаха найдет, как с ними разобраться. Это не наше дело.

Я слышал его, но то, что он говорил, казалось нереальным, как и само его появление на Линдроузе. Насколько же быстро он мчался, чтобы успеть оказаться здесь так быстро? Может, мне это снится? Как тогда, в начале этого путешествия, я просыпался, надеясь, что побег из Пегаса окажется сном. А теперь надеялся, что отец мне привиделся. Может, кто-то незаметно впрыснул мне наркотик? В этом месте наверняка подобное может произойти. Так хотелось, чтобы Сантьяго врезал мне затрещину, и я бы очнулся. Но он остывал на полу в луже собственной крови.

— Я не хочу никуда лететь, — вдруг сказал я. Стальной голос шёл прямиком из моего сердца.

— Из-за каторжанки? — отец криво улыбнулся.

Я прекрасно понимал, что он ни за что не одобрит мою связь с Принс. Но от его интонации по телу прокатился разряд раздражения:

— Её зовут Принс.

Как всегда, отец остался радушно спокойным, и мягко снисходительно сказал:

— Да, дурная у тебя наследственность.

— Ты имеешь в виду маму? — спросил я.

После ее смерти мы никогда не говорили о ней, как и об их отношениях. Сейчас все наши с отцом прошлые принципы казались погребёнными под слоем пепла руинами Помпеи.

— Ты понял, что за номер был у неё на руке? — отец постучал по столу. — Она помогала повстанцам ещё задолго до последнего восстания. В каких только местах я не был из-за неё. Здесь, например. В этом кабинете.

Отец обвел глазами комнату. Проследив за его взглядом, я заметил в углу, в куче всякого металлического хлама, ещё одно мертвое тело. Наверное, это и был мистер Ласейрас, тощий светловолосый мужчина.

— Ты… ты… — заикался я, пытаясь совладать с собственным языком, онемевшим от шока. — Ты бывал здесь раньше?

— Ласейрас в прошлом помогал нам с временными документами, — нехотя рассказал отец. — Нужно было отмыть её от всего, в чем она успела поучаствовать.

— Она была знакома с Альдо Санчесом?

— Да, но это не суть. Трой, — отец достал сумки на ремне небольшой кейс, открыл и вынул из него инъекционный шприц. — Из этой комнаты ты должен выйти или без памяти, или мёртвым. Не заставляй меня применять силу. Знаешь, я не сторонник.

Я посмотрел на Сантьяго, и сердце сжалось. Он, как ни крути, был важен для Принс. Так хотелось увидеть, что его грудная клетка поднимается, что наниты выполнили свою миссию. Но если я и заметил какое-то микродвижение, оно, скорее, было похоже на обман зрения.

— Я должен предупредить Принс, — мои пальцы инстинктивно сжали пистолет. — Да и дом мой теперь рядом с ней.

Абсолютно непонятно, что делать. Но я знал одно: если на Принс готовится западня, то я должен этому помешать. Значит, мне нужно быть живым и при памяти.

— Ты хочешь, чтобы мы забрали с собой каторжанку? Это исключено. Я под наблюдением, — отец убирал катану в тонкие ножны, замаскированные под бамбуковый шест.

Я посмотрел, как исчезает в ножнах сметроносное лезвие, и меня вдруг осенило. Разум наконец-то пробрался сквозь сюрреализм происходящего:

— Под наблюдением Андромахи? Но… как тебя вообще угораздило довериться ему?

Внутри меня вскипала тревога. Отец здесь под наблюдением Андромахи! Сам этот факт говорил о том, что папа в опасности. Точно в такой же, как я.

— А что мне оставалось? — отец развёл руками.

— Андромаха обманул меня… — я недоумевающе взглянул на отца, хотя, конечно, откуда тот мог знать такие детали. — Он поставил свою визу на бумагах о помиловании Принс, а потом отозвал её. И это всё лишь для того, чтобы подставить тебя!

Отец задумчиво посмотрел на меня, потёр пальцами светлые брови:

— СИБ покровительствует корпорации Дельта? — Я кивнул. Отец протяжно вздохнул. — Они использовали тебя, чтобы дискредитировать мой проект национализации… Но почему ты на это повёлся?

— Во время тренировочного прыжка я случайно вышел возле Альфа Центавра. Произошла авария. Пришлось сесть в колонии. Я увидел, как там живут люди, и хотел помочь.

— Елена отравила тебя всем этим, как ядом, — буркнул он, но краем губ улыбнулся. — А думать не научила.

— Она умерла слишком рано, — сказал я, проглатывая горечь.

Мы с отцом несколько секунд смотрели друг другу в глаза. И я подумал, что раньше мне очень хотелось, чтобы мы с ним хотя бы раз перекинулись о маме парой слов. Чтобы оба почувствовали, что нас хоть что-то связывало, кроме генов. Общая утрата.

— Это моя вина, — слова едва просачивались сквозь сжатые зубы отца, я понимал, что ему трудно говорить. — Зря я разрешил тебе учиться в Лётной Академии. Чувствовал же.

Разговор заходил в тупик. Мне вспомнилось, как Принс, посмотрев то несуществующее видео, говорила, что Карлос считает меня предателем. Как спрашивала, что я выберу: её или отца. Как поверила