Возмездие былого - Герман Иванович Романов

Ханссон негромко произнес, искоса посматривая на короля и ожидая его реакции на свои слова:

— Но у нас сейчас не остается выбора, ваше величество, мы попали в безвыходную ситуацию и уже не можем дальше оставаться нейтральными. К моему глубокому сожалению, какое бы решение мы сейчас не примем, нам придется сражаться или с немцами, в союзе с русскими, либо с большевиками, но в альянсе с рейхом и получив обратно все финские земли, прежде бывшие нашими коронными владениями.

И это было так — шестьсот лет шведское королевство владела Финляндией, пока в начале прошлого века, Российская империя по Тильзитскому договору с Наполеоном, не овладела силой оружия этими землями, ствышими «великим княжеством». Но прошло чуть больше столетия, и после крушения власти русских царей, финны получили независимость, вот только возвращаться под скипетр не пожелали, и лишь в тридцать девятом году, когда уже громыхала мировая война, финны сообразили, что Сталин собирает обратно все бывшие российские владения. После введения войск на территории трех прибалтийских республик, наступила очередь «Суоми». Но предложения большевиков финны не согласились, и началась «зимняя война». Шведы прекрасно понимали, что происходит, и помогали своим бывшим подданным, как могли, только возможности у них были небольшими в сравнении с одной из «великих держав», по-настоящему великой, без всяких кавычек. После заключения мира в марте 1940 года финское правительство само запросило унии со Стокгольмом, вот только Москва воспротивилась, указывая на условия подписанного мира. Шведы прекрасно понимали, что в Финляндии жаждут реванша, и свои предложения об унии больше не выдвигали — воевать за «строптивцев», а что финны упрямый народец знали все скандинавы, не хотелось. Тем более, после поражения короля Карла XII под Полтавой в 1709 году все войны против русских обычно оборачивались если не катастрофическими поражениями, то серьезными потерями, и нужные выводы были сделаны. Потому сохранили нейтралитет во всех войнах, что вела Россия, хотя Британия в Крымскую, а Германия в прошлую мировую войну делали вполне серьезные и соблазнительные предложения.

— Гитлер объединил почти все европейские страны силой оружия, — негромко произнес престарелый король. — Франция сокрушена и «раздергана», а вот мой «брат» принял правильное решение, а потому Дания до сих пор не оккупирована, хотя и вассал рейха. А вот с Голландией и Норвегией случилось несчастье, королевским семьям пришлось бежать от собственных подданных, и я не хочу следовать их примеру.

Густав говорил тихо и размеренно, словно давно обдумал происходящее. А так оно и было — времени хватало. К тому же монарх открыто симпатизировал немцам, и не столь важно, кайзеру Вильгельму, которого он был старше на год, или бывшему ефрейтору, что стал фюрером.

— Большевики меня пугают гораздо больше, чтобы не внять предупреждениям господина Черчилля, их помощь нам не нужна, но еще больше не нужен союз с ними. Что ж — если условия нейтралитета не отвечают нынешним реалиям, то их нужно изменить. Надеюсь, вы меня понимаете?

— О да, ваше величество, — Ханссон просиял лицом, понимая, что король выбрал как раз тот вариант, который устраивал и его. Все предельно логично — пока Германия побеждает, политика Швеции должна строиться на уступках рейху, а при обратной ситуации, условия могут быть пересмотрены в пользу Британии и США, но отнюдь не Советского Союза.

— В нашей армии генералы, офицеры и солдаты смотрят на немцев как на «природных» союзников, воевать с которыми нет необходимости. Да и финнам нужно оказать помощь, раз они терпят от русских поражение. Так почему не позволить это сделать самим немцам, раз они этого так хотят. А господину Черчиллю вы найдете что отписать, причины у нас действительно весомые, чтобы пропустить германские войска, что раньше мы и делали. Так что не вижу препятствия, чтобы строго придерживаться британских интересов. К тому же не будем раздражать наших военных без особой необходимости — они ведь правы, большевиков не должно быть на нашей границе. А унию можно заключить — но только после того как восстановится «статус кво», и будет заключено перемирие.

Король остановился, посмотрел на Хадссона, подслеповато прищурившись. Премьер-министр прекрасно все понял — «гибкий» нейтралитет тоже отвечал его интересам. Все правильно — немцев можно пропустить через территорию, пусть воюют. А там станет ясно, стоит ли самим в войну влезать с головой, если унию можно получить не воюя…

Этот шведский монарх из династии Бернадотов отличался осторожностью и необычайным долголетием — прожил свыше девяносто лет, намного пережив своих современников, и удержавшись от вступления в обе мировые войны. При этом симпатизируя и кайзеру, и Гитлеру, но в шведском обществе и в армии германофилов, но «осторожных», хватало с избытком…

Глава 47

За толстым стеклом рубки мерзкая погода, какая здесь всегда в это время года. Темнота ночи озарялась только сполохами северного сияния, что шли в переливами, позволяя хоть что-то рассмотреть на свинцовой глади Баренцева моря. А вот вице-адмиралу Оскару Кумметцу было не до сна — напряжение росло с каждой прожитой минутой, с каждой милей, что проходил его флагманский линкор «Тирпиц», ощетинившийся мощными стволами 38 см пушек. Никогда еще в этой войне ни один из германских адмиралов не выводил в море столь мощную эскадру — в кильватере шел «Гнейзенау», только что вошедший в состав флота после долгого ремонта и модернизации, в результате которой линейный крейсер превратился в практически полноценный линкор, опасный для любого британского корабля.

Все дело в том, что уже при строительстве пары первых линкоров, построенных в честь погибших 8 декабря 1914 года у Фолклендских островов «Шарнхорста» и «Гнейзенау» из состава эскадры, что была под командованием доблестного вице-адмирала графа Шпее, была допущена ошибка. Хорошо забронированные быстроходные корабли получили несоразмерно слабое при своем водоизмещении вооружение — три башни с тремя 28 см орудиями, почти такими же, как на «карманных линкорах», что имели втрое меньшее водоизмещение. Просчет диктовался условиями заключенного с Англией «морского соглашения». По нему Лондон давал согласие на тоннаж кригсмарине в 35% от британского Королевского Флота. Так что пришлось дать Британии гарантии в виде уменьшения главного калибра линкоров с 15-ти до 11-ти дюймов, и заявить об ограничении водоизмещения до 26 тысяч тонн, как у французских «дюнкерках». Правда, последнее соблюсти не удалось, «шарнхорсты» имели без малого 32 тысячи тонн водоизмещения, всего на три тысячи меньше оговоренного в Вашингтоне тоннажа по «стандарту», но точные параметры в рейхе скрывали.

А вот 283