Возмездие былого - Герман Иванович Романов

обороны, с мощными полевыми фортификационными сооружениями. Все танкодоступные направления многократно перекрыты минными полями, за которыми стояли опорные пункты с целым артиллерийско противотанковым полком «гадюк». К нему в любой момент можно было подтянуть самоходки, с убойными для любых германских танков, включая новейшие «тигры», 107 мм длинноствольными пушками.

— Мой фюрер, русские научились воевать, и у них много, очень много артиллерии, — Гудериан все же решился высказать свое мнение Гитлеру, благо момент был удобный. — Особенно противотанковых пушек, и любое наше наступление будет отражено. Мы уже не имеем того тотального превосходства в воздухе, что было раньше, а без этого надеяться на глубокие прорывы невозможно, особенно зимой. Теперь победить можно не в ходе одной кампании, а путем проведения нескольких операций последовательно, с целью сокрушения определенных группировок советских войск, и достижения успеха на определенном участке фронта.

Фельдмаршал старался говорить очень осторожно, сил для большого наступления на восточном фронте уже не было, хотя два десятка дивизий удалось «накопить» в резервах. Но каким образом — их заменяли на позициях румынские и венгерские войска, союзники отправили три армии, по 7–8 дивизий в каждой. Кроме того, в каждой германской пехотной дивизии осталось по десять-двенадцать тысяч собственно немцев, третьи батальоны в полках комплектовались из европейцев, пожелавших послужить в вермахте — голландцев, датчан, французов, латышей, и даже поляков, что оказались на территориях снова вернувшихся в состав рейха. В тыловые службы таких дивизий насчитывалось до двух тысяч «хиви» — добровольцев, находящихся на военной службе из жителей Советского Союза. Их собирали из бывших военнопленных, но частично вливали проверенных полицаев и всяких-разных коллаборационистов, которых хватало. В основном славянские народности, особенно много жителей западных областей Украины (их даже ставили в ряды боевых подразделений), но охотно зачисляли в состав карательных батальонов и в СС. Имелись представители кавказских и азиатских народов, и много — главным образом сдавшиеся в плен летом сорок первого года. Прибыли и русские белогвардейцы, но не так много, как рассчитывали в штабе ОКВ — большая часть эмигрантов отказалась воевать против соотечественников, а некоторые бывшие генералы и офицеры пожелали вступить в ряды Красной Армии, что совершенно не укладывалось в голове. Но это русские, что с них взять, даже с дворян, «загадочная душа», как писал Достоевский, и европейцам непонятно, что она может выкинуть и сотворить в любой момент, у них совершенно непредсказуемое поведение, как у диких животных, не поддающихся никакой дрессировке.

— Именно локальные операции нам приведут к успеху, мы просто измотаем большевиков, нанеся им тяжелые, неприемлемые потери. Рано или поздно живая сила противника полностью иссякнет, не будет этих толп азиатов, и мы сможем тогда привлечь в ряды вермахта все больше европейцев, и уже общими усилиями сокрушить большевизм.

Гудериан тщательно обходил слово «оборона», к которой давно перешли на всем восточном фронте. Это означало полную утрату стратегической инициативы, но фельдмаршал прекрасно понимал, что любое сосредоточение германских войск теперь выявляется заблаговременно, и русские готовят ответные меры. А долбиться в лоб в их подготовленные позиции означает ничем неоправданные потери. И он решился сказать главное:

— Нам надо ждать момента, мой фюрер. А он будет — русские достаточно сильны и скоро перейдут в наступление. Думаю, нет, уверен — их удар придется по союзным румынским войскам, они ненадежны, хотя мы им дали наше вооружение. И тогда мы сможем нанести контратаки, и отсечь зарвавшиеся неприятельские войска, нанеся им поражение. Мы превосходим противника в искусстве маневра, у нас благодаря хорошим средствам связи и опыту намного лучше взаимодействие на полях сражений. И этим необходимо воспользоваться для успеха в ходе этой зимней кампании.

Гудериан замолчал, поглядывая на фюрера — Гитлер стал задумчивым, настороженно посмотрел на «отца панцерваффе», прекрасно поняв его посыл. Прошелся по кабинету и остановился напротив, впился взглядом в лицо стоящего перед ним фельдмаршала. Отрывисто спросил:

— Я вас понял, Гудериан. А что вы конкретно предлагаете?

Тут, как говорится, собралось всякой твари по паре". Да еще сняты фотографами на фоне православной церкви, и лозунги несут соответствующие, со времен вторжения «Великой армии» Наполеона они не менялись вплоть до нынешнего времени, только корректировались имена и названия…

Глава 43

— Наступать в такие морозы не лучшая идея, но японцам сейчас гораздо хуже — тут шинельки с воротниками из собачьих шкур плохая защита от холода, а в тулупе много не навоюешь. Тяжеловаты они для низкорослых солдатиков, да и переносить минус тридцать пять для них очень сложно — народец все же теплолюбивый. Их партизаны в девятнадцатом году целыми ротами вымораживали, вот потому-то я избрал это время, а погода нам неплохо подыграла. Так что шансы есть и неплохие…

Кулик подошел к каменной кладке печи, и приложил руки — озяб на морозе, хотя вроде бы немного прошелся. Долгожданное наступление началось, и сегодня он сам наблюдал, как через Уссури переходили войска, а приграничные укрепления японцев были буквально раздавлены артиллерийской подготовкой, короткой, но мощной — два дивизиона «катюш» накрыли залпом небольшой поселок с японскими солдатами, что там грелись. Вот и «поджарились», сплошное пепелище осталось. Опорные пункты штурмовать никто не собирался, главное разрушить все строения и долбить из гаубиц-пушек с безопасного расстояния, при самых благоприятных условиях, воздушной и наземной корректировке и бесперебойном подвозе боеприпасов. А вот японцы удержать протяженный фронт не могли, слишком разреженной была оборона. К тому же зима вынудила их держаться обжитых мест, буквально приковала к ним, так что для блокирования хватало сил пограничников и отдельных егерских батальонов, что довольно шустро передвигались на лыжах. К тому же опыт «зимней войны» и недавно начавшегося против финнов успешного наступления был учтен, теплое обмундирование, маскхалаты, палатки, походные печки и даже гусиный жир имелись в достатке. Да и сибиряки к морозам народ привычный, а местность стала проходимой — в северной части Маньчжурии погода как в Приамурье, только к югу становится ощутимо теплее. Но так южнее никто и не собирался выдвигаться, там, как морозы «сдадут», грязь пойдет непролазная — он хорошо помнил, как русские армии под командованием Куропаткина отступали от Мукдена, и к какой неразберихе и потерям это привело. И сейчас японцам будет не легче, гораздо труднее — первые американские эскадрильи, приземлившиеся в Приморье, уже начали работать по наземным целям, главным образом железнодорожным станциям и прилегающей к ним инфраструктуре, не оставляя ничего без внимания, даже разъезды. И бомбили не только Маньчжурию, доставалось