Возмездие былого - Герман Иванович Романов

сочли заводским браком, но то официально, маршал больше поверил бортмеханику экипажа, и тем двум техникам, что готовили бомбардировщик к вылету в Хайлар. Все трое почти уверенно заметили, что налицо умысел, и начали приводить свои аргументы. Григорий Иванович совершенно не разбирался в предмете, но главное уяснил — на новом самолете, с отлаженным мотором такая поломка просто не может произойти, не настолько металл должен износиться, чтобы было столь очевидно. А потому свои выводы сделал, и приказал «летунам» спокойно разобраться с этим делом, ведь в Хайларе самолет обслуживали трое техников, и один почему-то очень не понравился бортмеханику — а человеческая интуиция вещь серьезная, порой мозг опережает в правильных выводах и в поиске истины. Так что начнут копать уже в Хайларе, не привлекая тамошних «особистов» — и на то у Григория Ивановича имелись веские причины…

— Должны додавить, должны, — Кулик пробормотал под нос, разглядывая карту. Оборона на Карельском перешейке была «взломана» массированным артиллерийским огнем, никто не бросал пехоту в кровавые штурмы, действовали размеренно — командующий Северо-Западным фронтом генерал-полковник Говоров опытный артиллерист, да и начарт у него не менее опытный — генерал-майор Одинцов. И оба станут маршалами в будущем, только первый «Советского Союза», и получит орден «Победа», а второй по «артиллерии». Но сейчас помогают Мерецкову выбить Финляндию из войны, и если цель будет достигнута, то одержан пока самый значительный стратегический успех. Вот только проблемы росли как «снежный ком» — немцы начали прилагать титанические усилия, чтобы спасти финнов и свои войска в Заполярье, горную армию генерала Эдуарда Дитля. Но сейчас время работало против них — Ботнический залив замерз, а шведы перекрыли по настоянию Черчилля и Рузвельта транзит германских войск через свою территорию. Видимо, им обещали какие-то преференции, да и само наличие на Балтике небольшого числа кораблей и субмарин Ройял Нэви сыграло свою роль.

Однако позавчера началось наступление противника в южной части Эстонии, с понятной целью — выйти к Финскому заливу и снова занять Таллинн, заблокировав в очередной раз Моонзунд. И бои там начались жестокие — 8-ю армию давили серьезно, враг вышел на подступы к Тарту и Пярну. А вчера началось наступление на Ленинград по крайне опасному направлению — через Шимск к Новгороду, а потом, судя по замыслу, «веером» на Любань и Кириши, а там до Волховстроя рукой подать. И погода самая «наступательная» для тех мест — морозами сковало реки, озера и болота. Вот только сейчас не сорок первый, а на «носу» 1943 год и резервов накоплено более чем достаточно — немцы просто «увязнут» в обороне. Но скоро в наступление перейдут южные фронты, и стратегическая обстановка, если будет одержан успех, кардинально изменится.

Маршал еще раз посмотрел на карту, вспоминая минувшие бои, и желая снова оказаться в Ленинграде. Опомнился, и, продолжая «баюкать» руку, перешел к другой карте, пробормотав:

— Посмотрим, что там с Финляндией выйдет, а пока нам самим надо самураев в северной части Маньчжурии дожимать…

Советские бомбардировщики СБ, атакованные японскими истребителями в небе Халхин-Гола в августе 1939 года. На Дальнем Востоке они составляли большую часть бомбардировочной авиации вплоть до взятия Берлина в победном мае 1945 года, а потом ситуация стала стремительно изменятся, как количественно, так и качественно…

Глава 41

— Надо выходить из войны немедленно, пока условия мира вполне приемлемые. Иначе Финляндии просто не будет…

Маннергейм машинально повторил те самые слова, которые несколько минут назад прямо в лицо сказал президенту Рюти, как только вошел в его кабинет. Свидетелей не было, только они вдвоем сейчас сидели напротив друг друга в полном молчании. После повторно сказанных слов маршал замолчал, он не собирался говорить дальше, ожидая вопрос с объяснениями, или предложение уйти в отставку, потому что главнокомандующий не имеет права призывать к заключению унизительного мира с противником. Маннергейм прекрасно понимал свое положение и знал позицию президента, который постоянно призывал солдат и офицеров держаться и вести борьбу до конца, уповая на помощь от Гитлера.

— Я несколько раз говорил с фюрером по телефону, он призывал нас держаться, и несколько раз заверил, что окажет нам максимально возможную помощь. И она уже послана в виде четырех авиационных групп, которые сражаются в нашем небе. И вам, маршал, это известно лучше меня.

После долгой, затянувшейся паузы заговорил Ристо Рюти, выгнув брови. И с немым вопросом в глазах посмотрел на Маннергейма, словно хотел сказать ему — «маршал, а с чего вы ударились в панику». И предупреждая эти слова барон заговорил как можно более спокойно:

— Я исхожу из ситуации, господин президент, а она намного хуже, чем была в марте тридцать девятого года. Русские отрезали от нас весь север, и немецкие войска сейчас медленно отходят в Норвегию, стягивая свои шесть дивизий, и сокращая линию фронта. Помочь нам генерал Дитль не в силах — против него действуют полтора десятка русских соединений. Так что область Петсамо, важная для рейха, скоро будет оставлена. И, скорее всего, норвежский Киркенес — с моря он блокирован англо-американской эскадрой. И главное — русские десантники соединились с прорвавшимся егерским корпусом, захватили Оулу, и уже в Кеми — вышли на границу со Швецией. Теперь мы в окружении, и если в первые два месяца следующего года, который скоро наступит, противник продолжит давить нас также как и сейчас, то оборонять Финляндию будет некому — армия уже обескровлена.

Маршал знал, о чем говорил — больше трех десятков русских дивизий уже было выявлено разведкой, а значит, большевики имели двойное превосходство в силах. И это при огромном превосходстве в артиллерии, и до последнего времени в авиации. Лишь недавнее прибытие двух групп «юнкерсов 88» и «мессершмиттов 109» позволило локализовать обстановку в воздухе, но к большому сожалению, русские к этому времени произвели десантирование трех бригад парашютистов, общей численностью в десять тысяч отборных солдат, справится с которыми тыловые подразделения и щюцкюр просто не могли. К тому же опасность была в русских егерях, которые практически на всем протяжении вышли к северной железной дороге, а резервов, способных их оттеснить обратно в леса не было — в сражение на Карельском перешейке были введены последние силы. А там ситуация сложилась критическая — при поддержке тысяч орудий русские проломили две оборонительных линии, вышли к третьей, что непосредственно защищала Выборг. И самое страшное — русские сделали выводы с прошлых неудач, и теперь все решала артиллерия,