Возмездие былого - Герман Иванович Романов

хорошо подготовленная маршалом Куликом. Она буквально сносила все на своем пути, против «сталинских кувалд» не могла выстоять ни одна полевая позиция — 203 мм снаряды буквально сокрушали оборону. После чего советская пехота быстро совершала рывок, и занимала оставленные финнами позиции. Поначалу обязательно шла контратака, которая «гасилась» в самом начале многочисленными дивизионными орудиями и минометами. А финскую артиллерию большевики давили сосредоточенным огнем 152 мм гаубиц-пушек, 122 мм и 107 мм дальнобойными пушками, с дистанций, когда им и ответить было нельзя. А над позициями постоянно кружили корректировщики СУ-2, прикрываемые истребителями — оттого контрбатарейная борьба была вдрызг проиграна. Теперь финские дивизии, неся чудовищные потери, только откатывались, пусть медленно, но отходили, не в силах противостоять напору. Полдесятка дивизий обескровлены, от них остался едва полк, и пополнить нечем, все брошено на фронт.

— Неужели все так плохо, Карл?

В голосе Рюти все же просквозил страх — нервы у президента были не железные. Ведь в стране едва три миллиона населения, гибель и тяжелые увечья сорока тысяч мужчин грозили в будущем демографической катастрофой. И это только начало — при дальнейшем натиске большевиков потери будут только возрастать, к тому же все заготовленные запасы боеприпасов стремительно иссякали, никто раньше и предположить не мог, что такое возможно. И если положить еще сорок тысяч финнов, то воевать будет некому — русские уже к весне просто займут территорию страны, где будут проживать только одни женщины, старики и дети.

— Очень плохо, «рюсся» давят нас массой своей артиллерии и танков, Ристо. Они хорошо выбрали момент, и очень долго готовились к этому наступлению. Теперь даже наши леса и болота стали на их сторону, и перестали служить нам защитой — русские егеря появляются везде, наши жители массово бегут в города, бросая хозяйства. Те уто успевает — русские занимают все хутора на своем пути, превращая их в опорные пункты и перевалочные базы. У них одних егерских дивизий девять, больше половины нашей армии. Как с ними бороться, если они появляются везде, действуют агрессивно и быстро — все великолепно ходят на лыжах. А на севере у нас не перешеек, не Приладожская Карелия — там протяженность фронта в двести километров, как и чем, прикрыть такой «пролом»?

После слов маршала президент помрачнел, и долго размышлял. А там встав со стула, негромко спросил:

— Армия сможет воевать хотя бы месяц — до февраля?

— Сможет, Ристо, хотя потери будут ужасные — солдаты отчаянно дерутся за свои дома. Но мы вынуждены будем уйти со всей Приладожской Карелии, и хорошо, если удержимся на «новой границе», скорее отойдем вглубь страны. Выборг потеряем, и, если удержим фронт по Сайменскому каналу на месяц, то это будет невероятным подвигом. На немецкие резервы можно не рассчитывать — шведы их не пропустят, может быть одну дивизию, даже две, но что это решит, когда против нас будет не тридцать, а сорок дивизий. Но эти две дивизии и еще триста-четыреста самолетов позволят нам удержаться на позициях месяц, там все равно неизбежно поражение — слишком несопоставимы силы.

— Группа армий «Север» начала наступление в Эстонии и на Петербург — а если снова выйдут к предместьям второй русской столицы…

— Не обольщайтесь, Ристо, — Маннергейм нахмурился, — победы вермахта в прошлом, русские стали другими, боевитыми, и у них много вооружения. Но почему нужно продержаться месяц?

— Мы отправили в Стокгольм для переговоров Юхо Паасивики, для русских это наиболее приемлемая кандидатура. Я его попросил затянуть переговоры, а к февралю станет окончательно ясно, как пойдут дела у немцев. Если они не смогут прорвать оборону, то тогда ты прав, Карл — нас ничто уже не спасет, и придется заключать «позорный» мир…

Лето 1942 года — Гитлер, Маннергейм с «рыцарским» крестом на шее и Рюти в шляпе, вполне довольны жизнью — ведь Ленинград в блокаде, а вермахт продвигается на восток — к Сталинграду и на Кавказ. «Союзники» еще надеются на победу над ненавистными русскими…

Глава 42

— Фельдмаршал, ситуация скверная — отказ шведов пропустить наши резервы по железной дороге однозначно свидетельствует о том нажиме, который оказывают на короля державы «тройственного альянса» из Рузвельта, Черчилля и Сталина. Этот триумвираткуда страшнее Антанты прошлой войны — они высокопарно именуют себя «объединенными нациями». Несмотря на то, что воюющих на нашей стороне стран не меньше, а то и больше, если внимательно подсчитать.

То, что Адольф Гитлер раздражен до чрезвычайности, можно было понять — удар по Финляндии оказался не только неожиданным, но и невероятной силы, ведь большевики двинули против нее полсотни дивизий из тех четырехсот, что они имели под ружьем. А может и больше, но четыре сотни точно имелись, вполне достоверно установлены. И это не считая примерно полутора сотен танковых бригад, большая часть которых была сведена в четыре десятка механизированных корпусов, по три бригады на каждый. Численностью примерно в полностью укомплектованную дивизию панцерваффе, с немного большим количеством танков, штурмовых орудий и САУ — их имелось до двухсот пятидесяти единиц Т-34, и самоходок на его шасси. И примерно столько всевозможных бронетранспортеров и броневиков на колесном и гусеничном году — последние германские танкисты именовали «саранчой», настолько было много этих маленьких шести тонных машин, изготавливаемых на базе снятого с производства малого танка Т-60.

— Мой фюрер, шведы не могут пропустить наши войска до своей северо-восточной границы — на Кеми стоят русские егеря и парашютисты, — негромко сказал Гудериан, просто констатируя факт. — А они стараются формально соблюдать нейтралитет. Но два наших батальона под видом «туристов» переброшены на Аландские острова по льду Ботнического залива. Еще два будут переправлены в самое ближайшее время. А больше никак нельзя — Стокгольм забит агентурой «триумвирата», а королевскому правительству не нужна шумиха в газетах по поводу «нарушения нейтралитета». Усилить авиационную группировку мы можем, но зачем, ведь все зависит от наступления группы армий «Север» — 16-армия Линдемана левым флангом начала бои за Эстонию, а на правом в сражении будут введены в наступление прибывающие «подвижные» дивизии из 2-й танковой армии.

Особой уверенности Гудериан не испытывал — он недавно смотрел результаты авиаразведки, и по снимкам можно было понять, что за девять месяцев большевики устроили настоящий укрепрайон вдоль всей линии фронт. Весь так называемый «Лужский рубеж», который они выстроили в июле 1941 года, превратился в самую натуральную крепость, с тремя линиями долговременной