Последний менталист. Том 2 - Валентин Якимов

— А я могу чем-то помочь? — встрепенулась замечтавшаяся Мария. Она искренне хотела быть полезной.

— Сейчас — нет. — тепло улыбнулся ей Андрей. — Ты сможешь раскрыть весь свой потенциал завтра. А сегодня — будем разбираться с силами Ефима. Оля, идём?

Глава 19

Пробужденный

Мы втроём, с Олей и самим Ефимом, расположились в выбранной стариком комнате. Вся обстановка здесь ярко свидетельствовала об аккуратности, даже некоторой щепетильности слуги в вопросах порядка.

ни пылинки, каждая вещь лежит геометрически верно относительно соседних, кровать без единой складочки заправлена. На чистой от прочих вещей тумбочке у кровати стоит одинокий стакан с водой.

— Ну что, Ефим, располагайся. — кивнул я старику, указывая на кровать. — Сейчас объясню, что должно происходить.

Когда мужчина улёгся, накрывшись тяжёлым одеялом, мы с Олей присели слева и справа от него. Марию я оставил следить за окружающей обстановкой, ибо сейчас мы с Олей, скорее всего, полностью погрузимся в мир родовой памяти Ефима, и не сможем поддерживать сигнализацию.

Я начал объяснять старику суть дела, особо уже не выбирая выражения. Дураков здесь нет, и все в этой комнате прекрасно понимают, что я знаю то, чего никак не должен знать. Чего никто другой не знает.

Как это себе объясняет Ефим — его дело. Он твёрдо поклялся мне служить, покуда я действую в интересах Рода Вольновых и Лены, и с тех пор вопросов не задаёт. Но и какого-то опасения я в его чувствах не вижу.

Ну а Оля… С Олей всё и труднее и проще. Точнее, было бы вообще очень просто, если бы не Триумвират и Айлин в их руках. Тогда я бы просто не стал ничего предпринимать — ведь Оля никогда не знала Андрея до моего перерождения, никак, в отличии от Лены, не зависела от парня.

Ей будет легче всего принять, что я — не тот, кем кажусь. Ведь спас и обучаю её именно я, кем бы я ни был, а не старый Андрей.

Но что если её мысли всё-таки где-то как-то просочатся в руки врага?.. Или я излишне паранойю? Неважно. Будем решать проблемы по очереди. Сейчас — Ефим.

— Сейчас я погружу тебя в транс, Ефим. Если ты дашь на это своё согласие, никаких проблем с этим не будет. Затем, когда твоё сознание замкнётся в себе, обратившись ко внутреннему миру, мы с Ольгой проникнем туда следом, это я обеспечу. Я начну разрушать барьер — и тебя захлестнёт воспоминаниями. Не твоими собственными, а воспоминаниями твоих предков и родичей.

В глазах старика мелькнул живой интерес. Я почувствовал, как его увлекла мысль о возможности приобщиться к собственному прошлому.

— Предупреждаю сразу. — прервал я его размышления. — Среди тех, кого ты «вспомнишь», скорее всего будет и твой сын. Если он в итоге всё-таки погиб — точно будет.

Глаза Ефима расширились, он шумно сглотнул, сжимая сухими, но всё ещё мощными пальцами край одеяла. Даже в постели он отнюдь не походил на немощного деда, широкие плечи бугрились закалёнными мышцами.

— Я готов, Ваше Благородие! — в нетерпении произнёс он с пересохшим горлом. — Я хочу узнать… Что точно с ним случилось. Но, чего греха таить — меня от таких новостей потряхивает.

Старик старался бодриться и сохранять лицо, но я уже увидел, как сильно его тронула эта новость. Ещё бы — тебе говорят, что вот-вот ты можешь узнать о смерти собственного ребёнка, пропавшего десятилетия назад…

Могу его понять. Уж я-то точно могу.

— Вот чтобы не потряхивало, — продолжил я. — Ольга должна будет обеспечивать эмоциональную стабилизацию. Оля.

— Да! Сделаю всё, что смогу! — встрепенулась девушка.

— Молодец. Для нас с тобой эти воспоминания будут выглядеть как хаотический поток. Для тебя, вероятно, ещё и раскрашенный в цвета, в зависимости от вызываемых у Ефима Викторовича чувств. Твоя задача не окрашивать что-то в позитив, а максимально выравнивать, нейтрализовать и негатив, и позитив. Чем больше этих воспоминаний сумеет усвоить Ефим, тем легче ему будет адаптироваться к силе. А для этого ему нельзя ни на чём надолго зацикливаться. Ефим, понял меня?

— Так точно, господин. Буду представлять, что смотрю кино, хех…

— Ну и отлично. Основная работа на мне. Ефим — сохраняй концентрацию и хладнокровие. Оля — помогай ему их сохранять. Поехали!

* * *

Ефим искренне думал, что в целом трудностей у него не возникнет. Нет, ну правда — что он, кина в своей жизни мало посмотрел? В том числе магографического, когда тебя прямо в фильм погружают. Была мода на такое, ещё лет сорок назад…

И по началу-то так оно и было, чего уж. да, закрыв глаза он тут же очухался, осознав себя… Собственным отцом.

Ну да, батя, как Ефим и сам его помнил, только помоложе и ещё без своего фирменного шрама через всё лицо… А кругом-то — война.

Да не простая! Делать Ефиму ничего было не нужно, события неслись сами, он просто смотрел как бы из глаз своего отца, а ему в голову лился всё ускоряющийся поток его памяти.

Оказалось, что свой фирменный шрам батя получил именно здесь, на Всемирной Войне, аж сто два года назад… Выследили его немецкие ассасины, да напали…

Ефим даже с какой-то возрастающей гордостью смотрел, как отбивается один сразу от семерых подлецов. А ведь его застали в окопе, можно сказать, в одних трусах!

Потом, правда, гордость поубавилась. Будто рубильник выключили. Видимо, юная Ольга взялась за работу, чтоб Ефим уж слишком не расслаблялся.

А он и не расслаблялся. Расслабишься тут! С каждой секундой события всё ускорялись, смазывались, он будто начал видеть одновременно множество реальностей. Они накладывались друг на друга, в ушах звучали сотни голосов, а в голове всё появлялась и появлялась чужая память…

Учёба отца, юность вместо с аж прапрадедом Андрея, голодное детство… Земли у Вольновых в те времена, полтораста лет назад, ещё и уже не было…

Ефим справлялся, внутренне улыбаясь — ох, наивная молодёжь, рано ещё старика со счетов списывать!

Улыбка исчезла, когда отцовские воспоминания сменились… Нет, не дедовскими. Тётиными. Ефим никогда об этом не слышал, но у отца, выходит, сестра была. И вот её судьбе уже вообще не позавидуешь…

Всё быстрее летели картины, судьбы его предков, знакомых и незнакомых… И всё