Благие негодники - Фаусто Грин

– Из таких, как я, – ответил демон. – Она гибрид, набор сил. Почему же мы не можем ее обнаружить, если ты говоришь, что она пользуется магией?

– Потому что она вызвала в городе аномалию, которая скрыла ее от наших глаз. По сути, она пользуется этой аномалией, чтобы имитировать свою банальность, – грустно ответила ведьма.

– Стоп, что? Есть силы, которые помогают скрывать свою сущность? Что у вас в городе вообще творится? – спросил я.

– Это непростой город. Здесь восток встречается с западом. Здесь смешиваются традиции. Этот город создавался существами для существ. В этом городе почти нет людей. Даже самый банальный гопник из подворотни расскажет тебе про местных привидений, здесь мало банальности. Настолько мало, что ею можно управлять. Собрать в себя или в какую-то вещицу. – Голос ведьмы звучал сейчас совсем хрипло.

– У тебя есть мысли, зачем ей это? – поинтересовался демон.

– У меня есть. – Я боялся таких предположений, но все же высказал: – Безымянка с самого начала работает с Аненербе. Создает вокруг себя зоны, в которых существа сходят с ума. Затем к этим существам подсаживаются на уши ребятки из Аненербе, существа продают свои силы. Люди силы получают.

– Зачем фейри работать с людьми?

– Это уже другой вопрос.

– А потерянный архив каким местом сюда вяжется? – вспомнил Двадцать Третий, и Тананберта с интересом посмотрела на меня.

– Ведьма, я правильно понимаю, что в этом месте пострадали только очень старые существа, которые здесь, возможно, с основания города?

– Все так, и которые являются его защитниками и хранителями, как и мы.

Я закрыл лицо руками и откинулся на спинку кресла.

– Ну вот теперь все сходится. В архиве были упоминания об этих существах. Там, где древних существ не было, никаких карт и отбора сил мы не наблюдали. Наша Безымянка могла двигаться согласно спискам из архива. Приходила, создавала аномалию, сводила существ с ума, затем те продавали свои силы.

– Значит, сначала нам нужно найти эту идиотку и заставить ее объясниться, – сказала Тананберта, и вот теперь в ней виделась настоящая скандинавская воительница, которая готова была прямо сейчас отправиться в набег.

– Нет, сначала нам нужно схлопнуть аномалию, которая ее укрывает, – возразил я. – Если мы починим все на местах, возможно, с девочки спадет пелена необнаружения. А затем мы ее поймаем.

– Как там говорила Неринг? В центре города? Отправимся туда.

– Нет, – хранительница Косы покачала головой. – Нужно починить все на местах. Мы выберем новых хранителей на Косе, вы отправляйтесь на Бальгу и упокойте местную нежить, вы, как священники, сможете это сделать. Затем необходимо будет добраться в Инстербург и обратиться в общество замковых хомлингов. Они должны рассказать подробнее, что случилось в Краснолесье.

– Вы уверены, что, пока мы это все делаем, девица не сбежит? У нее артефакт, который позволяет стирать память всем окружающим.

– Такого рода артефакты перезаряжаются несколько месяцев. Если ей нужно будет в Европу, просто так она не сбежит. На большую землю тоже. У нее нет документов, как следует из отчета. Где не победит магия, там бюрократия поможет. – Я с трудом представлял себе, как она путешествует без документов и, как я подозревал, скорее всего, еще и без денег.

Фейри на земле обладали такой особенностью. Они не умели пользоваться деньгами и документами. Везде полагались только на магию. В общество они сложно интегрировались. Все, что им было нужно, – воровали или отбирали с помощью магии. Я вспомнил, сколько раз в передряги попадала Тания из-за своего нежелания жить как люди. Ее брат Альберон чуть проще интегрировался, потому что ему, наоборот, был противен образ жизни фейри.

– Тогда завтра же займемся экзорцизмом! – довольно улыбнулся Двадцать Третий. А затем (он не был бы собой, если бы не задал бестактный вопрос) спросил: – Госпожа Тананберта, а ваш муж вождь почему не разговаривает с нами, он каб…

Договорить я не дал, заткнув демону рот рукой, и, к счастью, ведьма не поняла, что именно хотел сказать демон. Но ответила. Не как воительница, а как самая настоящая девочка.

– Моей зайке сложно даются языки. Пока он учил прусский, город достался немцам, начал учить немецкий, город руссы отбили. Решил пока русский не учить, примета плохая.

Огромный зайка совершенно не понимал, что нам говорит ведьма, но добродушно кивал в такт ее словам.

Мы с Тананбертой пожали друг другу руки. В качестве коммуникации она попросила отправлять ей послания с чайками. Оставлять записки о необходимости встречи на бумажке, накрывать бумажку куском хлеба и ждать, что чайка поест и соизволит доставить письмо. Странные методы общения, но, с другой стороны, это все были призраки, а у них свои причуды. В крайнем случае мы всегда могли связаться с Неринг, а она бы точно связалась со своими помощниками.

Выпроводив процессию из нашей квартиры, я лег спать под шум волн, доносившийся откуда-то издалека, и кряхтение Двадцать Третьего, который подметал пол от непризрачных перьев и чешуек призрачных всадников.

Аркан XV

Замок мертвецов

Как одиноко сидит город, некогда многолюдный! он стал как вдова; великий между народами, князь над областями сделался данником.

Горько плачет он ночью, и слезы его на ланитах его. Нет у него утешителя из всех, любивших его; все друзья его изменили ему, сделались врагами ему

Плач Иер. 1:1

Из Кранца мы перебрались в Кенигсберг, где сняли квартирку в чудесном районе Амалиенау. И весь вечер мы бродили по местным ресторанчикам, из-за чего вернулись домой весьма поддатыми. Как мне рассказал потом Двадцать Третий, напился я знатно: пытался всех вокруг экзорцировать и лез драться. Утихомирился я только дома: споткнувшись об косяк и ударившись головой об дверь, я вырубился прямо на полу в зале. Так что наша очередная поездка началась с моего тяжелого похмелья и отчаянного протеста куда-либо ехать и покидать своеобразную постель из набора подушек и пледов, которыми меня забросал ночью Двадцать Третий. Стоило только мне увидеть на картах, куда нам предстояло тащиться, и я повернулся на другой бок, бормоча что-то вроде: «Сам метнись кабанчиком». После чего я вновь попытался уснуть. Но Двадцать Третий был беспощаден к моему сну, стоял уже у двери, подбадривая меня ехидными комментариями и соблазняя горячим куриным бульоном и ледяным апельсиновым соком – лучшими средствами против похмелья, когда тебе за тридцать. Пришлось восстать.

Упокоение нежити никогда не являлось моей прямой обязанностью, более того, я знал, как это делать, только в теории. Что касалось Двадцать Третьего, он говорил, что умеет