Великая река - Токацин

- Что же Войксы сюда не приходят? Разве мертвечина вкуснее?

Она отошла подальше от потревоженных пчёл, на ходу закупоривая фляжку, и едва не споткнулась – под ногами лежали длинные тонкие жерди. Кесса огляделась по сторонам – такие же палки торчали из соломы на крышах хижин, но у многих строений уже не было крыш. Сброшенные жерди валялись на мостовой, но соломы рядом не было – а кое-где её, не тронув опоры, посдёргивали с краёв. У тех хижин, что стояли поодаль от «сиропного дома», не было ни соломенных крыш, ни голых жердей, ни даже циновок в дверных проёмах – кто-то грубо сдёрнул их, оставив обрывки, и унёс.

- Нингорс, смотри! Кто-то утащил солому, - сказала Кесса, тронув жердь носком сапога. – А палки оставил. Войксам нужна солома?

- Гнёзда вьют, - фыркнул хеск. Он вылизывал пропитавшуюся сиропом шерсть и дул на подлетающих пчёл, отгоняя их.

Что-то прошуршало по мостовой, и Кесса, вздрогнув, шагнула к глухому переулку, зажатому меж тесными рядами башен. Звук шёл оттуда, но там никого не было – только тень скользнула по стене, да на кирпичах остались неглубокие царапины.

- Хаэ-эй! – крикнула Речница, заглядывая за угол. – Хаэй!

В переулке, растопырив высохшие плавники, лежала на брюхе мёртвая рыбина – огромный Вайган с толстыми пластинами на голове. Его броня больше не светилась зеленью и синевой, глаз не было вовсе, тело странно ссохлось и свисало из панциря, ставшего чересчур просторным. Кесса поёжилась и шагнула назад.

- Это Иссушение, вот что, - пробормотала она, поравнявшись с Нингорсом. – Речник Фрисс умеет так, но я никогда так не делала. Наверное, это Вайганы дрались между собой… Но как Волна одолела их?

Что-то неотступное тревожило её слух – не шорохи по углам, не голоса объевшихся падальщиков и не жужжание пчёл… Кесса села на мостовую, приложила руку к кирпичам – отдалённый холодок воды, текущей глубоко под землёй, коснулся пальцев. Она тихо журчала в глубине, под каждой улицей проложила путь река.

- Ты чего? – встревожился Нингорс, увидев, как Речница растягивается на мостовой и приникает ухом к земле.

- Там реки, - ответила она. – Настоящие чистые реки. Но как-то странно они текут…

Она слышала тихий плеск и шелест, бульканье размываемой грязи и пластов, сползающих в воду. Реки не было – что-то разорвало её на множество ручейков и стариц, и вода упорно просачивалась вбок от русла, разыскивая знакомый путь.

- Ты слышишь живых? – спросил Нингорс, оглядываясь по сторонам и настороженно принюхиваясь.

- Только воду, - вздохнула Кесса, поднимаясь с земли. – А ты? Ты учуял кого-нибудь?

- Тут много едкой вони, - фыркнул Алгана. – Алхимическая отрава! И много мертвецов и Войксов с их ядом. И вроде бы запах зверя – крупного ящера… запах зверя и металла. Тут плохое место для прогулок, детёныш. Кого ты хочешь тут найти? Я бы тут на лишний миг не задерживался!

Он шёл вслед за Кессой по пустынной улице, настороженно принюхиваясь к горячему ветру и недовольно скалясь. Речница, прикрыв глаза, прислушивалась к плеску чистой воды под мостовой. Она шла по следам подземной реки.

Что-то шуршало и похрустывало за поворотом, и Кесса пошла быстрее.

- Хаэй! – крикнула она и осеклась – там не было ничего, кроме перевёрнутой набок некромантской повозки. Её борта треснули, занавеси-циновки изорвались, и она беспомощно сучила костяными лапами, задевая стены и мостовые. Нингорс фыркнул.

- Этой кучке костей, что ли, нужна помощь?

- Нет, - покачала головой Кесса, перешагивая через обломки и останавливаясь на краю провала. Тут что-то вспороло мостовую на много локтей вглубь, и посреди улицы зиял котлован, окружённый полуразрушенными накренившимися башнями. Они уже лишились верхних этажей, и их остовы, изрезанные тонкими трещинами, наклонились над ямой. А на её дне клокотала в расколотом жёлобе маленькая река.

- Куда ты лезешь? – фыркнул Нингорс, останавливаясь у накренившейся стены. Кесса опустилась на мостовую, зачарованно глядя в провал.

- Нингорс, посмотри, тут было проложено русло – глиняная труба! И какая толстая…

Осколки глиняного русла торчали из земляных стен – труба раскололась, и вода текла по уцелевшему жёлобу, просачиваясь в бесчисленные трещины. Размытая глина капала обратно в реку, и помутневший поток скрывался под землёй.

- Интересно, откуда она течёт? – Кесса склонилась над проломом, пытаясь высмотреть в темноте истоки. Уцелевший кусок трубы торчал из земли, странные бесцветные водоросли выстилали его изнутри. Там, где труба треснула, они лежали на осколках ссохшимися белыми прядями.

- Лаканха! – прошептала Кесса, тонкой водяной стрелой сбрасывая обломки с водорослями обратно в русло. Вода вспенилась, брызгами оросив склоны. Высохшие белые клочья задрожали, вытягиваясь по течению и расправляя тончайшие побеги.

Что-то заклокотало в недрах земли, и Кессу, не успевшую отпрыгнуть, обдало холодной водой. Ручей, едва прикрывающий дно жёлоба, превратился в могучий поток, соединивший два обрубка трубы – как будто она и не раскалывалась.

- Эррх! – Нингорс удивлённо мигнул. – Твоя работа, детёныш?

- Не-а, - покачала головой Кесса. – Кто-то позвал реку! Смотри на мостовую!

По обломкам стен и по сухой земле скользили яркие синевато-зелёные блики. Речница поднесла к ним руку и услышала шелест прибрежного тростника и плеск волн, набегающих на берег.

- Тут ещё кто-то живёт, - уверенно сказала она, глядя, как мощный поток истончается и превращается в слабый ручей на дне разрушенного русла. – И я бы проверила во-он те башни.

- Ишь ты, - недоверчиво шевельнул ухом Нингорс. – Туда мы полетим. Я устал ходить.

Он шагнул вниз с обломка стены, протягивая Кессе руку. Гневный рёв и свист ветра слились воедино с треском кирпичей, и Речница, распластавшись на мостовой, только успела увидеть блеснувший на солнце хвост-булаву. Нингорс, отброшенный страшным ударом, пролетел над котлованом и врезался в стену полуразрушенной башни. Та, не выдержав, треснула, и хеск с россыпью обломков кирпича сполз на мостовую. Кесса вскрикнула, и, извернувшись, вскочила на ноги. На неё, размахивая бронированным хвостом, смотрел огромный боевой анкехьо, и белый пернатый ящер в кожаных доспехах скалился с его спины.

Нингорс встряхнулся – вывернутое крыло нелепо дёрнулось, выгибаясь под странным углом – и испустил хриплый вой. Анкехьо с рёвом развернулся к нему, Кесса