Фантастика 2025-152 - Екатерина Александровна Боброва

она думала, что чувствовала. Тихий шепот вплетался в треск поленьев, тепло приятно овевало лицо, и девочка задремывала, просыпаясь от того, что безмолвный брал ее на руки и выносил на улицу.

— Засиделась ты, влетит, — ворчал он. Оля зевала, соглашалась, обнимала его за шею, сонно шептала:

— Спасибо, дядя Нальриф, — и засыпала дальше, просыпаясь, когда ее укладывали в постель.

Но одним вечером, когда она задремала, не досказав сказку, из огня вылетела искра и больно ее ужалила. Девочка подпрыгнула, открыла глаза.

— Дальше! — потребовал, высовывая мордочку из огня рыже-золотой кролик.

Ее собственный, белоснежный, неодобрительно посмотрел на двойника и чихнул.

Оля откашлялась, протерла глаза и продолжила свою любимую историю о Снежной королеве. Почему именно ее? Потому что Герда в ней была ужасно умной и храброй. В асмасских же сказках храбрыми были лишь мужчины. Женщины тоже совершали смелые поступки, но их всегда спасали мужчины, называя в конце «Мой огонек». А еще в этих сказках почти не было детей… Если и были, то они всегда попадали в неприятности из-за шалостей или собственных страхов, и тогда сильные и очень правильные взрослые их спасали. Одна сказка так и называлась «Мальчик, который боялся». Девочка ее на дух не переносила, настолько глупой она ей казалась, а малыша искренне жалела. И ни в одной сказке не было девочки…

Оля не знала, нравились ли огню земные сказки — тот большей частью был молчалив, изредка оживляя пламя разноцветными огоньками, но она искренне верила, что «да», продолжая делиться историями, которые им на ночь читала мама.

— Он сказал, что скоро наступят времена, когда каждый огонь будет на счету, — серьезно ответила Оля курсантам, и те посуровели, напряженно переглянулись. Мальчишки всегда чуяли большую драку.

— Врешь, — мотнул головой Ахбад, но в глазах блеснула надежда. Из них четверых лишь у Лексара открылся дар, что было предметом зависти остальных.

— Можешь остаться, если хочешь, — предложила Оля. Она и сама нервничала. Огонь велел привести лишь брата, а с ними увязались эти трое. Как он отреагирует?

— Я иду, — известил курсантов Илья, целиком и полностью доверяя сестре. К источнику? Почему бы и нет. Насколько он слышал, ничего страшного там нет. Ну пещера. Лава. Главное, под ноги смотреть и не упасть.

Около входа они замешкались — глубокая темнота пугала, но тут внутри приглашающе вспыхнул световик, и малыши дружно шагнули внутрь.

Ректор положил кусочек сыра на тарелку, поставил бокал с наливкой и раздраженно рявкнул в полумрак гостиной:

— Говори.

Безмолвный снял щит, виновато покосился на столик с закуской, однако ректор сам просил докладывать о двойняшках лично ему и коротко описал ситуацию.

— И что? Остановить и запереть! — рявкнул, теряя терпение, Сэльс. — Или родителям сообщите. Ах, госпожа ассара изволит отсутствовать, а его высочество задержали дела тэората.

Ректор выругался. Опрокинул в себя половину бокала. Крякнул. Эти дети становились головной болью. Он давно бы уже привязал их к кроватям, чтобы не сбегали по ночам, но дар… Огонь нуждался одновременно и в дисциплине, и в свободе. Потому асмасских детей воспитывали в строгости и уважении к старшим, в подчинении правилам, чтобы не было необходимости запирать, тут же… не воспитание, а сплошная дозволенность.

— И зачем их туда понесло? — спросил сам у себя ректор. Встал, решил: — Ладно, пойду погляжу. Заодно проконтролирую, чтобы не сожгли себя. Дай знать в целительскую, пусть пришлют кого толкового. Чуется, эта шалость не сойдет им с рук. С другой стороны, следующий раз думать будут.

Они медленно шли по широкому проходу. Впереди плыл, весело бросая глубокие тени на стены, световик. Воздух был сух и горяч. Он пах мхом, пылью, пеплом и еще чем-то непонятным.

— Далеко не пойдем, — прошептала Оля. В пещере ее решимость порастаяла. Все-таки быть храброй и столкнуться лицом к лицу с опасностью разные вещи.

Брат почувствовал ее состояние, взял за руку.

— Мы вместе, — проговорил поддерживающе.

Первое озерцо лавы встретило их жаром. Тут явно часто бывали курсанты, так что поверхность камней была отполирована долгим сидением на них.

Малыши расселись, замерли, нерешительно переглядываясь. К ним подлетели еще два световика, стало светло и совсем не страшно. Где-то капала вода, да гудело, перемешиваясь в озерце, пламя.

Оля откашлялась. Скрестившиеся на ней взгляды смущали.

Хотела быть главной? — разозлилась на свою нерешительность девочка. — Так действуй!

— А что так скромно? — уточнили насмешливо у них за спиной.

Детвора ойкнула, подпрыгнула, оборачиваясь.

— Что сразу в огонь не ныряем? Кого стесняемся? — ректор шагнул ближе, принявшись засучивать рукава рубашки, словно и в самом деле собирался их бросить в лаву.

— Неправда! — Оля соскочила с камня. — Никто здесь в огонь не ныряет!

— Надо же, — ректор остановился, изучающе посмотрел на девчушку. — Мы и о таком знаем. А о духах слышали? Они сюда умирать приходят. А если бы встретились с таким?

— Ушли бы, — недовольно поджала губы Оля. — Духи умирать приходят. Если их не трогать, они и тебя не тронут.

— Какая умная! — фальшиво восхитился Сэльс.

— Она умная, — подтвердил Илья, беря сестру за руку и предупреждающе глядя на ректора.

Сэльс ощутил приступ беспомощности. И что с ними делать? Выгнать? Вернуться. И месяц отработки — он ведь старался сделать его максимально неприятным — не испугал. Нет, отправить родителям, пусть сами с ними разбираются, а он хоть отдохнет до осени.

И тут воздух в пещере резко потеплел, а на камень из лавы выскочил кролик. Отряхнулся, раскидывая с алой шерстки огненные капли.

— Красноглаз! — охнули ребята.

Кролик почесал лапкой за ухом. Глянул на всех насмешливо, сморщил нос и вдруг взвился длинным прыжком в воздух. Толкнулся лапами в грудь Илье — мальчик пошатнулся, но устоял, только охнул испуганно, потом перепрыгнул на Ирлана, потоптался у него на плече, выдохнул в ухо сноп золотых искр и перескочил на Ахбада. Встал на задние лапы у того на коленях, мазнул лапкой по серым волосам, пощекотал лицо усами и красивым прыжком, обдав ректора веером огненных брызг, ушел обратно в лаву.

Всеобщий вздох пронесся по пещере.

— Какого… — начал было потрясенно ректор, трясущимися руками лихорадочно гася полыхнувшую на нем одежду, но осекся — ругаться при детях было непедагогично.

— И как? — Оля требовательно дернула брата за рукав. Тот заморгал, прислушался