Фантастика 2025-152 - Екатерина Александровна Боброва

— Кажется, засекли, — радостно подскочил лорд. — Наблюдатели из города докладывают об атаке огня с воздуха. Хорошо, что у наших гостей нет птичек.

— У нас их тоже немного, — проворчал император, жалея, что в свое время не стал сильно развивать птичьи отряды.

— Удар! — побледнев, доложил лорд. — Со стен докладывают, что чувствуют сильный запах тлена и не видят движения внизу.

— Пусть уходят. Сейчас же, — не сдержавшись, крикнул император, ощущая, как накатывает паника, как заходится сердце и его сдавливает от страха.

— Есть движение, — выдохнул Имхар, добавляя сквозь зубы: — Не всех положили, тухляди. Они открывают ворота для выживших, порталы работают, но со сбоями. Ближе к городу еще можно уйти. Те, кто остался, активируют артефакты «выжженной земли». Надеюсь, эти твари еще не научились обращать пепел в живых, — со злой язвительностью проговорил лорд.

— Что с чарксами?

— Пока нет связи, — покачал головой лорд. — Но птицы явно нервничают, их тяжело контролировать. Пара вышла из-под контроля, сбросив седоков.

— Отступаем, — тяжело бросил император, — и обеспечьте мне связь с Цветтарой.

Глава 10

— Ты не должна была так делать! — Илья с нескрываемой обидой смотрел на сестру. Ссорились они редко и впервые настолько серьезно.

Оля тяжело вздохнула, отвела взгляд. Брат был старше ее на пару минут, но почему-то из них двоих она всегда ощущала себя старшей.

— Я заметил, как кролик дернулся в твою сторону, но ты прикрылась мной.

А еще брат был умный. Иногда слишком. И это заставляло нервничать. Вот как сейчас.

Оля покусала губы. Фыркнула со своих же мыслей. Еще раз обдумала ситуацию — брат терпеливо ждал — и решила, что правду таить больше смысла нет.

— Ты бы не согласился идти туда без меня, — пожала плечами. Иль нахмурился, неохотно кивнул.

— Но почему? — напряженно посмотрел на сестру. — Разве не ты говорила, что у нас все будет общее. Почему не позволила огню проснуться в тебе? Я… — во взгляде проскользнула растерянность, — завтра пойду на медитацию. Без тебя.

Как объяснить родному человеку, что именно она чувствовала последние полгода? Ей вспомнились слова мамы: «То, что вы настолько близки — замечательно, но не забывайте, что у каждого из вас в итоге свой путь. Не превращайте поддержку в веревку, которая свяжет вам ноги. Умейте вовремя отпустить».

Илья тогда не понял смысла маминых слов, а вот Оля поняла хорошо, и когда мальчишки начали доставать Илью из-за их отношений, решила, что настало то самое время встать на свой путь. Нет, она не собиралась отказываться от брата, но не возражала, если бы у него появились друзья. И ведь должны были появиться, иначе они нарушат традицию знаменитых четверок.

Для девочек, кстати, четверки устраивать никто не собирался. Официально первокурсниц прикрепили к женскому факультету, так что теперь они служили материалом для отработки практик будущих наставниц. Но в отличие от женского факультета, их называли курсантами, как и мальчиков, что несколько примиряло с ситуацией.

— Ты меня ни разу не брала в гости к Майре, — брат решил припомнить все обиды разом, — как и не рассказывала, чем занимаешься там. Почему я не знал, что ты разговариваешь с огнем?

Не только с огнем, но и с кроликами… Хотя ее общение со стихией вряд ли можно назвать разговором, а вот кролики… Некоторые были большими любителями поболтать. Но вести туда Илью, который не поймает ни одного мыслеобраза и будет расстраиваться из-за этого? Нет, она не настолько жестока.

— Я к девчонкам же хожу, — попыталась оправдаться Оля, — ко мне они нормально относятся, а к тебе опять цепляться будут… Сам же поэтому ко мне не приходишь.

И это была правда. Пусть все девчонки на курсе знали, что Илья ее брат, но не пошутить насчет его визитов ни могли. Балаболки пепельные! В классах они не осмеливались и рта открыть, а в отсутствии воспитателей сразу наглели.

И дались им его зеленые глаза, — с досадой думала Оля. В академии Ментала каких только не встретишь, а свои же словно специально изгаляются, называя брата всем, что встречается зеленым от травки до мелкой изумрудной ящерицы аффиксус.

Ее саму из-за темного цвета волос почти не трогали — боялись, а на спокойном Илье отыгрывались.

— Я бы потерпел, — насупился брат.

И в этом он весь. Она вспыхивала ссорой мгновенно, Илья держался до последнего.

— Зато я нет, — разозлилась девочка. — Терпеть не могу, когда тебя достают. У меня тут, — она коснулась груди, — так печет, что страшно становится.

— Это огонь, — авторитетно заявил Илья и спросил с надеждой: — Может, он все-таки у тебя проснулся?

Оля раздраженно мотнула головой. Ректор ее несколько раз проверял. Потом наставники по очереди. И у каждого такое разочарование на лице, а потом эти подозрительные взгляды и шепотки «водница». А ей просто хотелось защитить брата. Дать ему силу, чтобы он мог постоять за себя.

— Но почему? — протянул, начиная тоже злиться, брат. — У нас в семье все огневики. Вообще все. Если не огонь, то что? — спросил он испуганно, внезапно осознав масштабность проблемы.

Девочка опустила взгляд в пол. Как объяснить тому, кто ни разу не видел ее особенные сны, что она чувствует? Как донести восторг, с каким она ныряет в темную прохладу, гуляет по дну, рассматривая рыб и ракушки, катается на морских животных, качается на волнах под ночным небом? Или несется по небу, влетая в облака, а потом с восторгом ищет радугу? Или сидит, смотря на огонь, слушая треск поленьев и баюкая крохотный огонек в руке?

Об этих снах она не говорила даже брату. Не хотелось, чтобы слова взрослых: «Сны лишь выдумки твоей фантазии», разрушили волшебство. И не стало больше полетов, ныряний и теплого щекотания огня в ладошке. А брат… Он бы понял, но стал переживать, бояться и пошел бы к маме…

— Я воде обещала, когда за Пятого просила, что не буду торопиться. Решу сама. Потом. И она подарила мне жизнь, ты знаешь. Мама рассказывала.

— Знаю, — скривил лицо Илья, взглянул тяжело, — но ты знаешь, как расстроится дедушка. И папа.

— Но мама… — возразила Оля.

— Мама всегда будет за тебя, — согласился