Алекто. Сокровище морганов - Жюльетт Сапфо

я обратилась за помощью к мэтру Дориану Хильдену, о котором в Нейстрии говорят как об одном из лучших адвокатов. Кроме того, я уповаю на поддержку маркграфа – одного из богатейших и могущественных на Раденне людей. Ведь Эд де Туар питает к нашей семье такие тёплые, почти родственные чувства, что не оставит нас одних в беде.

Наступила короткая, почти неуловимая пауза, после которой Бертрада, не сводя глаз с дочери, прибавила:

- Должна сказать, Судьба благосклонна к тебе, дитя моё. Сын маркграфа, Данафрид де Туар, молод, хорош собой и, к тому же, наследник огромного состояния. С помощью денег и влияния маркграфа, у которого есть полезные связи в Лютеции, мы одолеем моих сестёр и сохраним наше право владеть родовым поместьем де Лармор.

Она аккуратно сложила все манускрипты в шкаф и, снова обернувшись к притихшей задумчивой Алекто, закончила свою речь бодрым заверением:

- Вот увидишь, всё будет хорошо!

- Да, наверное, так и будет, - тихим голосом отозвалась девушка, не поднимая глаз.

Лучше чем кто-либо Алекто знала, что в словах матери есть правда. Наверное, Судьба и вправду благоволила к ней. При тех обстоятельствах, что сложились в Доме папоротников после смерти её отца, она должна была гордиться тем, что её жених – заветная мечта многих девиц на выданье не только на Раденне, но даже в самой Лютеции.

Из-за недостатка денежных средств графиня де Лармор сама занималась воспитанием дочери. Но прежде всего она желала видеть мужем Алекто человека знатного происхождения, богатого и со связями. Словом, покровителя, который и обеспечил бы будущее девушки, и спас Бруиден да Ре. К счастью, подходящего жениха не нужно было искать далеко. Довольно быстро придя к соглашению с Эдом де Туар, чей аллод находился по соседству, Бертрада обручила свою единственную дочь с его сыном Данафридом.

О замужестве Алекто старалась не думать. Хотя её саму бесило это нежелание смотреть правде в глаза, это стремление обмануть саму себя; она чувствовала, что поступает подобно птице, прячущей голову под крыло, боясь прямо сказать себе, что идёт на унизительную сделку ради того, чтобы спасти фамильную честь и сохранить Бруиден да Ре.

И мысли о предстоящем замужестве, и появление в имении нового мажордома, и тревога, которая поселилась в её сердце после того, как ей стало известно о тяжбе, заставили девушку на время забыть о погибшей незнакомке. Но она сама напомнила о себе – во сне, который Алекто увидела той же ночью.

Вилланы – свободные крестьяне.

Глава 4

...Она явилась, вынырнув из толщи пенисто-мутной воды, в длинном белом платье невесты, подол которого был усеян мелкими ракушками, а в складках ткани плотным слоем осел грязно-серый песок. Утопленница вся светилась изнутри тусклым зеленоватым светом; распущенные волосы, похожие на водоросли, извивались зловещими змейками, и ни одна из прядей не повторяла движение остальных; глаза, лишённые зрачков, были холодны и страшны.

- Знаешь, а ведь этотебяя ждала тогда на берегу, – заговорила девушка, при этом не раскрывая рта: её голос просто звучал у Алекто в голове. – Ждала на том месте, куда ты приходишь, чтобы со скал полюбоваться морем. Мне нужно было увидеться с тобой, пока не случилась беда...

- Разве мы знакомы? – Изумилась в своих мыслях Алекто.

У неё не было ни малейшего сомнения в том, что тогда, на скалах, она увидела эту девушку впервые. Только как незнакомка узнала о месте, куда она, Алекто, приходит послушать шум волн, под который так приятно мечтать? И что ещё ей известно о привычках Алекто?

- Я знаю, что ты пыталась спасти меня, - продолжала утопленница, лицо которой теперь было наполовину скрыто извивающимися прядями, – и, в свою очередь, хочу помочь тебе, хочу предупредить тебя об опасности. Будь осторожна! Не доверяй новым знакомствам. Помни, что твои враги уже близко!

- Ты ошибаешься, - возразила ей Алекто, - у меня нет врагов! Любой человек на Раденне скажет тебе, что я ни разу никого не обидела – ни словом, ни делом! Так кто и за что пожелал бы мне зла?

В ответ незнакомка невесело рассмеялась:

- Наивная бедняжка, святая простота! Ты не знаешь, что люди становятся врагами, даже если им не причинять никакого вреда... Но ты богата: у тебя есть сокровище, которое другие мечтают заполучить любыми средствами, ценой любых жертв.

- Говоришь, что я богата, только это не может быть правдой, - снова не согласилась с незнакомкой Алекто, - мы с матерью едва сводим концы с концами.

- Богатство измеряется не только деньгами! Есть люди, которых лишает покоя, сводит с ума желание завладеть тем редким сокровищем, которое принадлежит тебе. Эти люди – твои заклятые враги. И если они окажутся хитрее или сильнее тебя, ты потеряешь всё! Свой дом, своё имя, свою жизнь...

Девушка взмахнула руками, как будто собиралась уплыть. Алекто тут же рванулась вперёд и даже протянула руку, будто хотела удержать странную советчицу. Ей не терпелось спросить у таинственной незнакомки, что и откуда ей известно о Доме папоротников и о замыслах неких врагов, о том, зачем она приехала на остров и видела ли своего убийцу.

- Послушай! Коль ты всё же явилась ко мне, чтобы поговорить, открой мне правду о себе, расскажи, кто твой жених и кто твой убийца!

- Для чего тебе это нужно? – удивилась утопленница.

- Я хочу найти твоего жениха, чтобы рассказать ему о том, что с тобой случилось, - не отступала Алекто, которой казалось, что ещё немного – и ей раскроется какая-то головокружительная тайна. – Убийца же должен понести наказание... Разве это непонятно?

- Час возмездия ещё не наступил, - грустным и немного зловещим голосом ответила незнакомка. – Если я нарушу клятву, мы с тобой больше никогда не увидимся и тогда ты не узнаешь правды...

- Какой правды? О чём? Я тебя не понимаю, – пробормотала озадаченная Алекто.

В надежде получше разглядеть лицо собеседницы, Алекто пристально всматривалась в размытое водой пятно. Она собиралась повторить свой вопрос и добиться ответа от незнакомки, но та опередила её:

- Ты и сама скоро всё узнаешь...

После этих слов утопленницу начало опутывать, точно саваном, длинными чёрными водорослями и окутывать водными завитками, так что теперь не было видно даже очертаний её фигуры.

Разгорячённая любопытством, Алекто