Слезы небожителей - Эйси Джей Миллс

Ознакомительный фрагмента за старой ширмой была единственная большая ванна, которой пользовалась абсолютно вся прислуга, что имела возможность здесь жить. Намываться перед рабочим днем у Леона не было времени, он быстро привел себя в порядок, а потом через заднюю дверь побежал в сад, где его должен был ждать старик-садовник.

Почти половину дня Леон провел за подрезанием кустов, уборкой листьев и поливкой растений в теплице. Дело это было кропотливым, но за тщательно выполненную работу мадам Тулле могла выдать ему в конце недели пять серебряных шиллингов. Таких денег едва хватило бы на самостоятельную жизнь, но для Леона, получающего еду и место для ночлега почти задарма, этого было достаточно. Ему-то их и тратить было не на что, только на пару новых тряпок да на средства гигиены.

Но надеяться на расположение мадам не приходилось, поэтому Самаэлис брался за любую работу в пансионе: перегрузить мешки с продовольствием, вычистить конюшни, убрать учебные комнаты поздним вечером.

В этот день работы было немного. Старик Лойд, издалека наблюдавший за блужданиями Леона, вздохнул и хриплым окликом подозвал к себе.

– Не знаешь, чем себя занять, малец?

– Не то чтобы не знаю, – замялся Леон, – но если мадам застанет меня без дела, то подвергнет наказанию.

– Не дрейфь, – рассмеялся старик. – Ты усердно работаешь изо дня в день, так за что тебя наказывать? Может, я и не могу дать тебе выходной, но могу разрешить немного отдохнуть. Вот, держи. Отдашь кухарке в обмен на печеную картошку.

Леон ловко поймал брошенную ему монету.

– Но мадам велела оставить меня без ужина…

– А откуда ж ей узнать, что ты ел до него? – подмигнул старик. – Не противься. Молодому организму нужно нормально питаться, иначе помрешь, не дожив до тридцати. Все, ступай. И если все же пойдешь на кухню, то захвати вон тот мешок с картошкой. Миссис Биккель просила принести побольше к ужину.

– Д-да!

Леон, воодушевленный словами старика Лойда, тут же подхватил мешок и потащил к задней двери, которая вела прямиком к кухне. Он оказался тяжелее, чем тот предполагал. Леону пришлось три раза останавливаться, чтобы перевести дух, но в итоге он и сам ввалился на кухню, как мешок, наведя много шуму.

– Леон, мальчик мой, кто ж тебя такие тяжести таскать заставляет? – вскрикнула вторая кухарка. – Так можно и живот надорвать.

Женщина оттащила мешок в сторону и помогла ему подняться, после чего спешно стала отряхивать его одежду.

– Мэри, что ты с ним, как с ребенком? – нахмурилась миссис Биккель. – Он уже взрослый юноша.

– И что? Оттого, что он почти взрослый, в моих глазах он ребенком быть не перестанет. Леон, золотце, присаживайся. Хочешь чего-нибудь?

– Да, мистер Лойд велел передать вам это и попросить дать одну печеную картошку.

– Да я бы тебе картошку и без денег дала! – оскорбилась Мэри. – Оставь себе, тебе нужнее будет, когда из этого места выберешься. А пока присядь туда.

Леон спрятал монету в карман и примостился в углу за небольшим столиком для обеда прислуги. Пока Мэри накладывала еду, юноша смог осмотреться на кухне. Десять женщин в возрасте от двадцати до шестидесяти лет работали в поте лица: двое чистили картошку к ужину, еще одна мыла ее в ледяной воде, отчего ее худые руки с выступающими венами стали почти белыми, а остальные готовили простые блюда. Ученикам пансиона не полагался богатый стол, чтобы не испортить молодых людей роскошью и сосредоточить на обучении, вместо этого они получали скудное, но полезное, по заверениям врачей, питание.

Кухня была сравнительно небольшой, но находившиеся здесь десять женщин настолько к этому привыкли, что не чувствовали стеснения. Они ловко обходили углы тумбочек и таскали тяжелые кастрюли, не задевая друг друга. Но и прохлада на кухне не была помехой для работниц. Когда становилось невмоготу, они растапливали дровяную печь и собирались скопом, чтобы погреть около нее руки, а потом снова принимались за работу. Эти женщины так упорно трудились, что щеки их покрывались румянцем, а по вискам скатывались капли пота.

Леон наблюдал за ними с увлеченным видом. Его никогда не учили готовить, для таких занятий он был юн в то время, да и дворянское происхождение не позволяло, не говоря уже о том, что он мужчина. Кухарка бы оскорбилась, если бы молодой господин заявил о подобных намерениях, сочтя это упреком в адрес своей готовки.

Самаэлис так увлекся разглядыванием женщин, что не заметил, как Мэри поставила перед ним тарелку с двумя печеными картофелинами со сливочным маслом и зеленью.

– Ешь, пока не остыло, – подмигнула она. – Не беспокойся. Наедайся до отвала. Если захочешь еще, то только попроси – подам с пылу с жару. Из меня эта грымза и слова не вытянет, пусть хоть желчью подавится!

Она дала клятву мизинцем и вернулась к своим делам. Мэри поражала своим бесстрашием. Она была из тех женщин, что и грудь прикроют, и спину не откроют, так еще и смело плюнут на ботинки врагу. К сожалению, был у нее один недостаток – ее излишняя заботливость. Своих детей Мэри вырастила уже двоих, но материнское самозабвение так и не ослабло: она все грезила о воспитании еще одного ребенка, и так как третьего понести не могла, то окутала своими сетями Леона, которого знала с первых походов под стол.

Уплетая ранний ужин, Леон не планировал подслушивать разговор, но визгливые возгласы Мэри было сложно не услышать, да и тема оказалась интригующей. Размахивая руками, словно напуганная куропатка, кухарка выдала:

– Вчера посчастливилось мне нести чай в кабинет мадам, и я застала ее за чтением какого-то письма. А конверт-то с печатью семьи Аверлин оказался, стало быть, от самой леди Констанции. Я и не думала там задерживаться, но мадам услышала шум и поспешила спуститься, а я что? Ну, меня интерес обуял. Я взяла да заглянула одним глазком. Женщина я малоученая, но читать умею. Так вот, в письме леди Аверлин сообщала, что собирается вскоре посетить пансион да устроить смотрины для учеников в середине осени. Стало быть, хочет явить их обществу да сосватать племяшку свою одному из этих белобрюхих богачей! Возраст-то уже позволяет.

– Всюду ты нос засунешь, Мэри, – усмехнулась миссис Биккель. – Сплетен мало по пансиону ходит, что ли?

– Так а чем еще развлекать душу, как не сплетнями? – отмахнулась вторая кухарка. – Да и какие же это сплетни, если я чистую правду говорю, своими глазами видела. Может, и нашего львенка на том балу судьба найдет…

– Так кто ж ему позволит? – хмыкнула одна из кухарок. – Туда только дети богатеньких птиц приглашены, а нашего мальчишку туда даже подавать шампанское не пустят.

Леон не стал дослушивать их разговор, поблагодарил за еду и сбежал так быстро, как смог, пока они не начали сватать ему всех хорошеньких девиц в пансионе. Оставалось надеяться только на то, что старик Лойд менее склонен к задушевным разговорам.

Леон как раз подметал брусчатые дорожки, когда услышал звуки выходящих на прогулку воспитанников. Это означало только одно – ровно в шесть часов вечера наступало свободное время, которое каждый мог провести как пожелает. В это время ученики выполняли домашние задания, читали книги в библиотеке или отправлялись на прогулки и дополнительные занятия по верховой езде и фехтованию. Последнее Леон когда-то и сам